– И, помогая мне, никто из вас не нарушит своих обязательств.
Клятва на крови имела целый ряд особенностей. Прежде всего, чтобы повелевать тем, кто принес такую клятву, требовалось его близкое присутствие. А на большом расстоянии… естественно, вассалы Маэвы и там должны были подчиняться ее приказам, но у них появлялась возможность обращать себе на пользу любые лазейки в формулировках.
– К тому времени когда ты решишь, что мы выполнили свою часть сделки, Лоркан может улизнуть неведомо куда, – возразил Фенрис.
Рован улыбнулся одними губами:
– Тут такое дело… Рано или поздно Лоркан обязательно вернется ко мне. К моей королеве. Таков путь, который он избрал. Трудно сказать, сколько времени ему понадобится, но он разыщет нас. И тогда он будет вашим. О грядущей войне говорят очень давно. Тысячу лет, если не больше. А ты никогда не уклонялся от сражений.
– Война хороша, если на ней уцелеешь. Как насчет дара Брэннона? Сколько сможет одно пламя продержаться против сгущающейся тьмы? Маэва не сообщила, почему армада плывет именно в Эйлуэ, но она хотя бы рассказала, кто на самом деле правит Моратом.
Еще идя к Рульфу в «Морской дракон», Рован пытался понять, какой бог наслал эту бурю не раньше и не позже, а в день их прибытия сюда.
Ранней весной он с соратниками легко одолели легион адарланских сил. И даже если бы тогда не было Лоркана, Вагана и Коннала… Один фэйский воин стoит сотни человеческих солдат. Может, и больше.
Террасену нужна армия. Трое фэйских воинов – громадная сила. А чтобы воевать против воздушной армии Железнозубых ведьм, нужна фэйская сила, быстрота и сотни лет боевого опыта.
В прошлом они по приказу Маэвы покоряли королевства и уничтожали города. Начинали и оканчивали войны.
– Десять лет назад мы и не подумали остановить адарланское вторжение. Если бы Маэва тогда послала армию на Эрилею, события приняли бы совсем иной оборот. Но она палец о палец не ударила, и наших собратьев зверски убивали, охотясь на них, как на дичь. Маэва допустила страшную трагедию, разозлившись на мать Аэлины, поскольку та не захотела плясать под ее дудку. Да, моя королева, мое Огненное Сердце, – единственное пламя в море тьмы. Но она, Фенрис, рвется в бой. Она готова сражаться с Эраваном, Маэвой и даже с богами, если это принесет континенту мир.
Дорин сидел, прикрыв глаза, словно дремал. Однако Рован знал: молодой король ловит каждое слово. В грядущей войне его роль будет очень велика. Увы… Дорин до сих пор не имел надлежащей выучки. Он прошел через ужасные испытания, но они не могли заменить опыта сражений.
– Только не забывайте: Аэлина всего одна, – продолжал Рован. – Ее дара может оказаться недостаточно для победы.
Он взглянул на Фенриса, затем на Гареля:
– Одна, без поддержки, она погибнет. А если ее пламя погаснет, мы обречены. Другого шанса у нас не будет. Аэлина – надежда всех стран и континентов. С ее гибелью погибнет и весь мир.
Ровану казалось, что он не слова произносит, а глотает яд. Мысль о возможной гибели Аэлины отзывалась болью во всем теле. Случись такое, жизнь потеряет для него всякий смысл.
Гарель и Фенрис смотрели друг на друга, переговариваясь мысленно. Ровану не хотелось прислушиваться к их мыслям. У него в запасе была еще одна карта, которая поможет склонить их на свою сторону. На Гареля это должно подействовать.
Пусть Маэва не обозначила им сроки выполнения приказа. Но вольности в его толковании были чреваты суровыми наказаниями. Такое уже случалось, и у каждого из троих остались шрамы «на память». Это знал Рован, это знали и Гарель с Фенрисом. Гарель едва заметно покачал головой. Оставалось лишь вслух произнести «нет». Но Рован его опередил:
– Гарель, если ты откажешься участвовать в войне, то погубишь своего сына.
Гарель застыл с разинутым ртом.
– Ну ты хватил, – пробормотал Фенрис.
Даже Дорин встрепенулся.
Рован представлял, насколько обозлится Эдион.
– Подумай над моим предложением. Но знай: твой сын тоже направляется в Бухту Черепов. Возможно, ты повременишь с решением до тех пор, пока не встретишься с ним.
– Кто…
Ровану показалось, что Гарель перестал дышать. Его руки плотно сомкнулись в кулаки, отчего выступили все шрамы на костяшках пальцев.
– У меня есть сын?
Рован где-то соглашался с Фенрисом. Да, он действительно мерзавец, а не герой, каким его считала Аэлина. Он кивнул.
Рано или поздно эти сведения все равно выплыли бы наружу.
Если бы Маэва узнала об этом первой, она бы послала своих вассалов, приказав им убить или выкрасть Эдиона. Но вместо ловушки для террасенского генерала Рован устроил ловушку его отцу. Все зависело от того, насколько велико желание Гареля увидеться с сыном и… насколько они с Фенрисом страшатся гнева Маэвы, если не найдут Лоркана.
