Похоже, слова свои он подкрепил внушением с помощью Ошейника, потому что я и впрямь ломанулся к поселку по самой короткой дороге, через кусты и овраги. И отпустило меня, лишь когда до селения оставалось шагов сто, не больше.
Хорошо еще, что над моими мыслями он не имел власти, так что я смог спокойно изучить новые доступные умения. Пассивное умение «Малое служение» позволяло получать Благодать за каждый час, проведенный у алтаря своего покровителя, и случайный полезный эффект по истечении самой службы. «Щит веры» поглощал небольшое количество урона, расходуя при этом Благодать, а еще одно умение – «Ночное бдение» – временно повышало восстановление энергии и маны, но работало всего один раз за ночь. В общем, не было ничего для меня жизненно необходимого или особо полезного: «бдел» я и так замечательно, при необходимости восстанавливаясь под землей, а для поддержания «Щита» в бою нужно было слишком много Благодати, чего я не мог себе позволить. Даже стало жалко вложенных в Теологию очков, но я тут же отогнал от себя эту мысль: работаю на перспективу, а не на быстрый результат.
– Ишь ты, опять приперся, – «любезно» встретила меня шипением крутившая ворот колодца бабка, едва я поравнялся с ней.
Появилась было у меня мыслишка пугнуть ее хорошенько, а с другой стороны, старая она, вдруг сердечко не выдержит? Кто мне тогда будет задания выдавать?
Вдовушка уже ждала меня на крыльце, не таясь. Приняла конверт, сунула подросшую вдвое награду вместе с ответным письмом. Хорошо хоть, что с уровнем и награда увеличилась за ежедневные задания, иначе совсем грустно стало бы! Я уже двинулся назад, когда где-то на соседней улочке раздались вопли, сопровождаемые отчаянным детским плачем:
– Лови ее, лови! Она огородами уходит!
– Зак, а ты чего стоишь? Стреляй же, а то уйдет!
Знакомо тренькнула освободившаяся из плена тетива, раздался свист и шагах в пяти от меня в землю вонзилась-задрожала стрела. И тут же из-за угла соседнего дома прямо на меня выскочил… волк! Огромный, с выпученными глазами и тесно прижатыми к голове ушами. В зубах у него отчаянно верещал и дергался сверток. Младенец!
Снова свистнула стрела, вонзаясь туда, где еще секунду назад находился зверь. Но тот опередил стрелка, перемахнув через меня и опустившись в каких-то двух шагах левее. Врешь, не уйдешь!
Я вытянул руку вперед, указывая пальцем на землю под волком и применяя «Терновый куст». Тот вырос почти мгновенно, опутывая передние лапы зверя. Тот взвыл: попытка вырваться стоила ему нескольких клочков выдранной шипами шерсти и мяса. Одним шагом преодолев половину разделявшее нас расстояние, я всем своим весом обрушился на волка, придавливая его к земле и обхватывая руками задние ноги.
Волчица наносит вам 12 урона (физический)!
Здоровье: 27/39
Волчица наносит вам 14 урона (физический)!
Здоровье: 13/39
Получена травма: «Оторванная кисть»!
Посыпались не радующие глаз сообщения. В бок зверя ударила стрела, вынуждая ее резко развернуться. Волчица крутанулась, и я полетел в стену дома, не в силах держаться одной рукой:
Вы получили 10 урона (физический)!
Здоровье: 10/39
Вы потеряли сознание на 5 минут!
И все вокруг померкло…
…когда я пришел в себя, вокруг меня толпились люди.
– Эй, Хват, глянь, живой он там? Вона, как его волчица подрала – места живого нету!
– Да какой же он живой, коли он завсегда дохлый был? – авторитетно заявила бабка. – Это же упокойник, что на кладбище живет, могильщику помогает да нашей вдове записки таскает.
– И что, мы даже не похороним его по-людски, что ли? – пробасил кто-то.
– Ты его похоронишь, а тебе потом штрафу на полтыщщи влепят. Казенный он! Городу принадлежит, – припомнил кто-то. – Кстати, за испорченного тоже штраф полагается. А он у нас вона какой, весь ломатый-переломатый.
– Так может его энтого… к травнице нашей снести? Пусть ему припарок своих нашлепает…
Я зашевелился, и голоса стихли. Медленно встал, оглядел окружающих меня селян.
– Ишь ты, так и зыркает буркалами своими погаными. Ищет, кого бы сожрать, не иначе! – грозно трясет клюкой бабка.
– Ты, Сатима, шла бы уже домой! – рявкнул на нее мужчина, в руках которого плакал запеленатый младенец. Тот самый. – Ты, уважаемый, не сердись на нее. Бабка Сатима у нас потолочной балкой по голове стукнутая, потому и злая такая. Так-то она старушка славная, ежели молчит.
Молча рассматриваю валяющуюся под ногами руку. Мою руку.
