– Вас, похоже, в армию забрили? – вытерев обильно струящийся со лба трудовой пот, спросил я. – Не рановато?
– Нет, что ты! – смутился Мишка. – Просто форму после бани выдали – наша-то одежка в полную негодность пришла.
– Хотя мы просились! – подал голос Макс. – Ты как… сам?
– Как видишь, дружище, – хреново! Поссать и то самостоятельно не могу! – усмехнулся я, морщась от боли. – Как только вы ушли, госпиталь разбомбили, а потом фашисты проклятые диверсантов послали завершить свое грязное дело. В общем, вместо планового выздоровления подвергаюсь все большим истязаниям! – И закончил внезапно упавшим тоном: – Володя погиб во время нападения этих тварей на госпиталь. В палату гранату кинули, он ее собой накрыл!
Я заскрипел зубами от дикой, подкатившей к горлу злости. Суки!!! Мой счет к топчущим мою землю двуногим нелюдям вырос сегодня еще на несколько пунктов. Пора бы уже начать его сокращать, но… блин… в моем нынешнем состоянии… Обидно, черт, как обидно! Другие воюют, бьют этих гадов, а я лежу тут как бревнышко!
Парни, услышав страшную новость, разом погрустнели. Мишка даже отвернулся, чтобы мы не видели, как он смахивает слезы.
– А у вас как? – спросил я, чтобы хоть немного отвлечь ребят от переживаний. Вот молодец! Сначала огорошил, а теперь отвлекаю! – Как устроились, что дальше делать будете?
– Мы пока при штабе корпуса… на довольствие встали! Вроде того, – пожал плечами Макс. – В смысле, накормили нас в командирской столовой, в бане помыли, обмундирование и белье выдали. На ночь обещали в казарме комендантского взвода пристроить.
– А завтра хотят нас в Житомир отправить! – обиженно шмыгнул носом Мишка. – Хотя мы просились!.. Оружие отобрали!
– Ну, так, может быть, даже к лучшему! Для вас боевые действия на данном этапе закончились! – Не говорить же этим «комсомольцам-добровольцам», что ничего для них еще не закончилось, страшная война продлится еще четыре года и короткая отсрочка до призыва в ряды действующей армии продлится всего ничего – несколько месяцев.
– Ага, и вы здесь! – раздался от полога тихий усталый голос Альбикова. Выглядел сержант препогано – под красными глазами залегли черные тени, щеки впали, нос заострился. За прошедшие с нашей последней встречи несколько часов Хуршед словно в концлагере побывал. Неужели на него так подействовала смерть командира? – Это хорошо, что вы все вместе собрались! На вот, Игорь, держи свой трофей!
С этими словами сержант протянул мне «парабеллум». Тот самый, что я снял с покойного пана старосты в Татариновке. И с которым накануне погиб Володя Петров. Я молча принял пистолет и машинально погладил свежую царапину на стволе. След от осколка гранаты…
– Не беспокойся – пистолет не пострадал, мы проверили, – тихо сказал Альбиков и зачем-то отвернулся. Впрочем, уже через пару секунд он взял себя в руки и, натужно улыбаясь, добавил: – Владей, Игорь, на страх врагам! А та зарубка – считай, память о… нашем командире!
– Спасибо за доверие, Хуршед, не подведу! – серьезно ответил я, прижимая оружие к груди.
Альбиков неопределенно махнул рукой и, вздохнув, вышел из палатки. Ребята, потрясенные увиденной сценой, стояли, боясь лишний раз вздохнуть. Неожиданно полог хлопнул, и Хуршед снова вошел в палатку.
– Извини, совсем я что-то… раскис… – Голос сержанта значительно окреп, да и взгляд его больше не смотрел в «четвертое измерение», а был направлен четко на меня. – Я чего к тебе пришел: сегодня, в восемнадцать ноль-ноль, в Житомир пойдет автоколонна. Повезут часть архива республиканского отдела НКГБ и четырех пленных, в том числе твоего гауптмана. Начальство решило прихватить с колонной и тебя. Здесь, как видишь, довольно опасно, а на тебя у руководства определенные виды.
– Так ты вчера говорил, что гауптмана самолетом в Киев отправили? – припомнил я.
– Отправляли… – вздохнул Хуршед. – На них немецкие истребители напали, двигатель повредили, чудом не сожгли. Пришлось возвращаться. А потом решили, что по земле спокойней выйдет.
– Может, уж лучше я вместе со всеми?
– Медсанбат все равно будут эвакуировать завтра-послезавтра. Так чего ты будешь вылеживать? Или лишний раз с отцом хочешь повидаться? Так ему сейчас не до тебя будет – ты его только отвлечешь. А с тобой за компанию два эти гаврика поедут. И присмотрят в случае чего, и так… вообще. Водички попить дадут, по нужде сходить помогут.
– Хорошо! Уговорил, черт красноречивый, – улыбнулся я. – Где сборный пункт, куда ползти?
– Я за вами зайду, – объявил Альбиков. – Будьте здесь все трое. Отправление через полтора часа. И это… умойся. И переоденься!
Отдав распоряжение, сержант четко развернулся и решительно вышел.
– А что со мной не так? – удивленно спросил я у парней.
– Ты весь в побелке! – странно посмотрев на меня, ответил Мишка.
– Ага, – кивнул Макс и добавил: – И в кровавых брызгах.
Я осмотрел себя, провел по волосам. И верно – осевшая после бомбежки в госпитале пыль накрыла меня толстым слоем, а затем меня забрызгало… кровью Володи.
– Вот черт! Парни, скорее тащите мне воду и одежду!
