– В смысле – было?
– Я там небольшой взрыв устроил – сейчас их должно быть меньше.
– Миша! – громко позвал Лукашин.
На пороге без единого звука материализовался старший сержант. Видимо, доверенное лицо начальника, раз без него тут никакие дела не делаются.
– Миша, срочно собирай группу! И потребуй в штабе усиление. Думаю, что взвода комендачей может не хватить. Нужна рота с пулеметами! И транспорт. Выступаем через…
– Стемнеет скоро! – негромко обронил Миша.
О, я уже думал, что он немой!
– Пока доедем, пока развернемся… – отмахнулся Лукашин. – Выступаем через час, раньше всех не собрать. Возьмем их на рассвете, тепленькими! Иди, Миша, чего стоишь?
Сержант молча положил перед начальником какую-то бумажку и бесшумно вышел.
– Что тут у нас? – Лукашин торопливо схватил цидульку и быстро прочитал. – Похоже, что нашли самолет, с которого ты спрыгнул. Внутри два трупа. Что там с ним произошло?
– Мне с этого момента продолжить или вернуться к засаде?
– Прости! – Лукашин перестал нервно ходить возле стола и присел. – Полчаса у нас еще есть. Продолжи с момента засады. Ты увидел двух диверсантов с гранатами в хвосте колонны. Одного убил из винтовки, второй сам взорвался. Правильно?
– Да! Потом я рванул в лес, на звук пулеметной стрельбы.
– Зачем?
– Чтобы выйти немцам во фланг или тыл и помочь конвою отбить нападение.
– Помог?
– Выскочил на пулеметный расчет. Перебил их всех – они не ожидали нападения.
– Сколько их было?
– Трое.
– Как именно ты их убил?
– Одному ногой в голову засветил, второму на спину прыгнул, третьему – прикладом в лоб.
– Ага… – Лукашин достал из планшета какую-то бумажку и прочитал, словно бы себе под нос: – Первый – гематома на виске, перелом шейных позвонков… Второй – множественные переломы ребер, осколками ребер пробиты сердце и легкие… Третий – размозжены лицевые кости от удара тяжелым тупым предметом. Смерть всех троих наступила мгновенно…
– Вы их нашли? – поразился я.
– Обижаешь! – усмехнулся Лукашин. – Мы там три часа на карачках лазили, пытались на след основной группы выйти. К сожалению, собаки след не взяли – немцы его кайенским перцем присыпали. Но спрятанные в кустарнике трупы нашли. Ловко ты их уделал! Нападения, говоришь, они не ожидали… Кто тебя так драться учил?
– Дык, товарищ бригкомиссар… я с детства по гарнизонам!
– Ладно, троих ты уложил… Дальше что было?
– Дальше стало кисло – я самонадеянно попер по лесу в поисках остальных диверсантов. И вроде бы уже увидел еще один пулеметный расчет, но тут мне прилетело по голове прикладом. Как выяснилось позже, там в боевом охранении здоровенный фельдфебель стоял. Он же, по словам его командира, и Жиленкова пристрелил. Очнулся я часа через два. Надо мной немцы стоят, решают, что со мной делать. Взяли с собой в лагерь. Там отвели на допрос к капитану.
– Гауптман Кригер? – заглянув в немецкий доклад, спросил Лукашин.
– Хер знает, как его зовут! Он не представился, но подчиненные обращались к нему «господин капитан». Он пытался меня допрашивать, но я сыграл под дурачка – мол, знать ничего не знаю. Шел по лесу, а тут стрельба. С русским языком у него не очень хорошо, он из моих глупых ответов почти ничего и не понял. Но решил, что командование разберется, и приказал отправить меня в тыл. Тут как раз прилетел самолет…
– Ага, вот мы и до самолета добрались! – обрадовался Лукашин. – А как он там приземлился? Там же сплошные леса!
– Я сам в шоке! Вроде бы совсем небольшая полянка. Но ему для посадки шестидесяти метров хватило! А для взлета и того меньше!
– Надо будет съездить к саперам, посмотреть на этот чудо-самолет!
– К каким саперам? – удивился я.
– Так он рядом с расположением саперного батальона упал! И они его уже на свой счет записали! – улыбнулся особист. – Ох и вставлю я им хор-р-р- рошего фитиля за такие приписки! Но давай вернемся к твоему рассказу. Прилетел самолет и…
