– Ну, хозяин «Красного птера»… Точно ты не местный, если не слыхал.
– Буду я еще все ваши погоняла тут помнить… – Шторм пока не знал, что еще спросить. Но одна мысль появилась. – Глюка знаешь?
– Вадика, что ли?
– Да уж точно не композитора…
– Ученый… – уже с некоторым уважением протянул бармен. – Он тут почти не тусуется, ищи, где подешевле.
– Ну, и на том спасибо.
Шторм повернулся, чтобы отнести стакан воды Матрене и приглядеть за расплывшимся по столу от горя Стасом, но возглас, раздавшийся за спиной, остановил его.
– Мужик, слышь! Вон он, Глюк твой. Не иначе бабло откуда-то завелось.
– Вадим! – поспешил окликнуть знакомого Шторм, который, услышав свое имя, намеревался уже на всякий случай драпануть из заведения. Но внимательно оглядев толпу и сообразив, что с него никто не собирается взыскивать старые долги или намыливать шею за прочие дела, Глюк расслабился и направился к их столику.
– Пришел все-таки? Поздновато для ставок, бои уже закончились. Вал утром последнего претендента уложил во втором раунде!
Шторму не нужно было видеть поединки, он смутно представлял себе сцепившихся насмерть противников, причем далеко не по правилам профессионального бокса…
– Ну, тут же не только вызов местному чемпиону бросают, приходят и просто потому, что площадка есть и зрители, есть перед кем покрасоваться. А вообще, тут за бабки в основном дерутся, а не за идею. Или бывает, не поделят чего парни, и смотрящий разрешает им таким образом разборку устроить. И порядка больше, и в общак патроны сыплются, зрителей-то набегает куча! Вон народу сколько, не протолкнуться нигде.
Шторм действительно слышал вокруг эти разговоры: от профессиональных обсуждений чьего-то крюка справа и до простого «а он ему снизу как двинет по сусалам!». Но слух его уже настроился только на информацию о Ксении, фильтруя все остальное. Посетители размахивали руками, будто воспроизводя бой, изредка промахивались по воображаемому противнику и хлопали по морде собеседнику. Вспыхивающие тут и там ссоры грозили уже перейти в продолжение чемпионата, но бармен покрикивал из-за стойки: желающие, мол, мериться силой еще могут выйти и попрыгать на ринге, благо тот не разобран, а вообще, перед таким ответственным боем он больше никому не нальет ни капли! Последнее успокаивало братву намного эффективнее, да и топать на ринг им было лень. А Глюк продолжал рассказывать даже о том, чего он сам лично не видел, поскольку в это время, похоже, стоял рядом со Штормом у барьера «ипподрома» на «Павелецкой».
– Прикольно было, когда Рейх против красных! Коммуняки выставили натурального спортсмена, они вообще за этим делом следят. Престиж линии, говорят, и всякое такое… А парень – профи, еще в Гонках на Ганзе участвовал, хоть и не побеждал, но там и выжить-то – еще ухитриться надо! Всех положил нокаутом, троих, пока до полуфинала не дошел. И тут выходит против него один рейховец здоровый. Публика, ясен пень, за своих болеет, коммуняки флагами машут, такое дело: идейный противник же, нельзя проиграть, впадлу перед всеми так опуститься, а те – орут что-то свое. Хотя, что тут поорешь вместо ихнего «бей черных», когда вражина такой же светлый, русский и бритый под ноль – если в лицо не знать, вовек не отличишь! Трусы с майкой только разные, а так глянешь – ну, прям близнецы, блин.
– И кто победил? – Со всех сторон и без того неслись подобные байки, а Глюк рассказывал хоть и живо, всерьез завоевав внимание Матрены, но не безопасно жестикулируя, едва не опрокинув стакан с водой пару раз. – Вадим, ты девушку лучше чаем угости, чего она тебя просто так слушает?
Глюк огляделся: позвать бармена не позволяло не слишком-то задушевное знакомство, отправить за чаем самого Шторма он уже не мог, раз тот успел скомандовать первым. Потому он без лишних размышлений пнул ближайший стул.
– Дрыщ, сходи за чайком.
– А ты у нас на чай перешел, что ли? – Дрыщами можно было бы назвать их обоих, но у Глюка наглости оказалось побольше.
– Это для девушки. Пшел, сявка, еще рассуждать тут будет!
Парень все-таки встал со стула и послушно поплелся к стойке. Показалось, что не столько по просьбе Глюка, сколько из любопытства к Матрене. Вадим и сам вполне мог бы сходить, но не хотелось прерывать рассказ и упустить ее восторженный взгляд. Стас же не то рассеянно слушал, не то погрузился в свои мрачные мысли окончательно.
– Ну вот… Занырнули бойцы под канаты, только смотрящий хотел дать команду начать, а зрители раньше успели сцепиться! В общем, досталось рейховцу флагом по макушке, а красного с ринга стащили и потоптали слегонца. Братва разнимала – от смеха загибалась. Только вот ставки пришлось всем вернуть, результат не засчитали. Теперь до другого раза уж… Король всю эту идейную публику выставил на «Кузнецкий мост», сказал, что взносы им повысит теперь на такой случай. А то больше всех веселился Расул, главный от соседей-«крысоедов», глядя, как русские друг другу морды бьют – ему уж точно по приколу!
Увлекшийся рассказом Глюк не забыл выхватить из рук Дрыща кружку и протянул ее Матрене.
– Спасибо, дядя!
Теперь веселье напало и на Шторма при виде вытянувшего лица Вадима. На его взгляд, «дяде» не исполнилось еще и тридцати, к тому же тот
