Станция эта казалась маленькой после просторной «Выставочной»: узкий центральный зал, проходы к платформам проделаны в стенах. Вячеславу она больше всего сейчас напоминала закопченную пещеру. Он слышал, что для ее оформления использовали какие-то элитные сорта мрамора. Но теперь стены были грязными, залапанными. Сходство с пещерой довершал костер, у которого несколько человек резались в карты. Здесь жили те, кому хотелось находиться подальше от глаз начальства, и порядки здесь царили самые анархические. У Вячеслава даже документы не проверили. Впрочем, его тут знали в лицо, как и почти всех остальных, любого чужака вычислили бы сходу. Наверное, так успевает познакомиться весь экипаж подводной лодки, находящейся в плавании годами.
Вячеслав скрипнул зубами – вот этих бездельников отправить бы на поверхность.
– Здорово, Шторм, – приветствовали его картежники. – Далеко собрался?
– К реке.
– Ну, удачи тебе!
Шторм облачился в химзу, и ему открыли ворота. По мертвому эскалатору он поднялся в просторный вестибюль, заваленный всяким хламом.
Вот и выход. Он и до Катастрофы наводил на Вячеслава тоску, поскольку находился под мостом, и каждый, ступив на узенький тротуар, видел несущиеся мимо машины, вдыхал угарный газ. Прямо перед глазами – серые башни, за спиной – серый мост, за мостом какая-то железнодорожная платформа и тот самый пустырь, который в летнее время выглядел еще ничего, а зимой – вовсе мрачно. Сейчас на город опустилась летняя ночь. Машины, оказавшиеся в этом месте в роковой момент двадцать лет назад, так и застыли навсегда. В некоторых еще сохранились трупы водителей. И угарный газ не шибал уже в нос – впрочем, в противогазе никаких запахов Шторм бы все равно не почувствовал. Интересно, чем здесь пахнет теперь? Гнилью?
Но задерживаться было некогда. Рядом, в реке, что-то сильно плескалось. Вячеслав осторожно двинулся под мост – там, на набережной было что-то вроде чахлого бульварчика. Бульварчик постепенно переходил в настоящие зеленые джунгли, по левую руку был пустырь, потом начиналась промзона. Ну и местечко – здесь и до Катастрофы-то было неуютно, гранитной набережной уже не было, а в загаженных кустах какой только дряни ни валялось. А теперь сюда и вовсе мог сунуться только самый отчаянный. И что, интересно, понадобилось здесь Рябчуку?
Вот и катер. Он чуть покачивается на волнах, пришвартованный к железной тумбе на берегу. Стоп, а что это там, возле самой воды? Берег здесь высокий, не разглядеть. Вячеслав посветил фонариком. Какие-то огромные насекомые… или нет? Вроде раньше здесь таких не было. Как же их разглядеть получше? Шторм осторожно шагнул по прогнившим мосткам на палубу катера. Они угрожающе затрещали, но выдержали. Отсюда лучше было видно, что творится у берега. Вода так и кишела крупными, с собаку величиной, существами в хитиновых панцирях с фасеточными глазами. Некоторые из них замирали в луче фонаря, но потом вновь принимались шевелиться. Кажется, они доедали тушу какого-то животного покрупнее. Вячеслав вдруг услышал треск совсем рядом. «Кто здесь?» – спросил он, зная, что вряд ли услышит ответ. И, взяв автомат наизготовку, осторожно шагнул, огибая каюту, чтобы увидеть, что творится на берегу. Следующий шаг сделать Вячеслав не успел – что-то с силой ударило его по голове, и он провалился в небытие.
Очнувшись, Вячеслав долго не мог сообразить, где находится. Его качало. Сначала Шторм думал, что это у него голова кружится, потом понял, что качалось суденышко, на палубе которого он лежал. От осознания действительности он пришел в ужас. Неизвестно, сколько времени провел он в бессознательном состоянии – хорошо, что не свалился в воду.
Лежа на спине, Вячеслав кое-как повернул голову – справа маячил многострадальный Белый дом, выглядевший, словно после артобстрела. А перед собой он увидел уходившую в небо высотку – гостиницу «Украина». Вдали, в свете луны, видны были башни Делового центра, от которого его суденышко медленно удалялось. По крайней мере, теперь Вячеслав знал, где находится. С одного из выступов высотки сорвалась вичуха и спланировала на парапет, явно присматриваясь к лежащему на палубе катера человеку. Шторм постарался затаить дыхание. Что лучше – прикинуться мертвым или, наоборот, дать ей понять, что жизнь свою он продаст недешево? К счастью, через несколько минут вичуха решила, что Вячеслав не заслуживает внимания, а тем временем и катерок скрылся под мостом, по которому пролегал Кутузовский проспект. Шторм осторожно повернулся, чтобы видеть, что творится впереди. Катер несло течением мимо серых громадин сталинских домов, значит, скоро будет Киевский вокзал. Мелькнула мысль: а не попробовать ли пристать к берегу и добраться до метро? Вдруг, как он и предполагал, там живут? Подумав, от этой идеи он с сожалением отказался. Шторма охватил страх – что, если он ошибается, и жизнь теплится лишь в Деловом центре? А если, добравшись до Киевской, он обнаружит там лишь разруху и запустение? А может, и добраться не получится – кто знает, какие твари обитают сейчас в этом районе? А он еще слишком слаб. Лежа на палубе, Вячеслав прислушивался к тому, что происходило вокруг. В реке шла своя, загадочная жизнь: вот выскочила из воды длинная рыба, охотясь за кем-то, вот громкий всплеск раздался справа. Новые обитатели Москвы-реки не обращали, казалось, внимания на несомый течением катер, и это радовало. Если бы хотя бы на миг заподозрили, что на борту есть чем поживиться, Шторм не дал бы за свою жизнь и пустой гильзы.
Дома по левую сторону сменились темной массой деревьев. «Парк возле Новодевичьего монастыря», – сообразил Вячеслав. Ему даже показалось, что вдали, на холме, он различает знакомые красно-белые башенки, но то, конечно, был всего лишь обман зрения. Потом джунгли обступили реку уже с обеих сторон. Ну конечно, справа – Лужники, слева – Воробьевы горы. Где-то там, на холме, стоит легендарная высотка Университета. А может, ее уже нет, кто знает. Из чащи доносились крики ночных животных, и Шторм поежился. Самое время вспомнить об оружии. К счастью, автомат остался при нем, и Вячеслав устроился поудобнее, так, чтобы в любой момент можно было им воспользоваться. Кто же все-таки одним ударом по голове отправил его в это
