него вновь. – Просто поговорить, пока не стало слишком поздно.
– Поговорить? – удивленно переспросила я. – Но о чем?
– О многом. – Седрик сделал неопределенный жест рукой. – О вас, ваших друзьях, вашем женихе.
– Зачем вам это? – не унималась я с расспросами. – Насколько я поняла, вы уже приняли решение, как нужно поступить.
– Я?! – Седрик фыркнул от сдерживаемого с трудом смеха. – Нет, сьерра, я еще не принял никакого решения, хотя, что скрывать очевидное, предложение найна Эдриана меня заинтересовало, даже очень. Однако, вот ведь незадача, я не испытываю к сумеречным созданиям ту неприязнь, которой буквально пышет ваш товарищ. Да, конечно, у него есть право на ненависть. Насколько я понял из его рассказов, именно дракон из рода Ульер был повинен в его преждевременной кончине и последующем долгом заточении в книге. Но я также услышал, как он отомстил своему убийце. То бишь, драконы заплатили за преступление. Но этого найну Эдриану мало. Он хочет возвеличиться за их счет. Что же, тщеславие, пожалуй, самая распространенная черта характера у магов. – После чего Седрик позволил себе грустную усмешку и чуть слышно добавил, словно беседуя сам с собою: – Я и сам страдаю от этого недостатка.
– Если вы не испытываете к сумеречным созданиям неприязни, то почему согласились пополнять королевский зверинец? – спросила я, воспользовавшись заминкой некроманта.
– Вы невнимательны, – попенял он мне. – Вообще-то, я говорил, что это не входит в круг моих обязанностей. Скорее, это побочный итог моей работы, если так можно выразиться. Думаю, вы понимаете, то в основном я имею дело с преступниками, использующими магию во вред окружающим. Так уж сложилось, что часто среди этих негодяев встречаются и сумеречные создания. Это логично. Служение Альтису требует человеческих жертв, а именно он является покровителем тех, кто имеет тень.
– Но у драконов покровитель Атирис, – невежливо перебила его я.
– Это одна из причин, по которой меня не прельщает идея отправить в королевский зверинец дракона, – согласился со мной Седрик. Подумал немного и добавил: – Да и вообще, у меня сложилось такое впечатление, что драконы не особо жалуют остальных представителей сумеречного мира и держатся в основном особняком.
– Потому что снобы и психи они, – буркнул Фрей. Я метнула на него гневный взгляд, и приятель виновато развел руками. – Прости, Мика, но это так. Да, твой Арчер вроде как неплохой парень. И сестра у него ничего. Естественно, я говорю о Тессе, а не о Клариссе. Но остальные – мрак полный! А от нейна Ильриса у меня вообще мороз по коже. Иногда как глянет – так у меня сердце в пятки бухалось. Промолчу уж о женушке его.
– Не важно, – мягко прервал его Седрик. – В общем-то, я говорю о том, что если послушаюсь Эдриана, то в зверинце окажется тот, чья вина заключается лишь в факте принадлежности его к драконьему роду. Это неправильно. Ранее я отправлял к королевскому двору только тех существ, которые так или иначе, но были виноваты в каких-либо преступлениях. Это казалось мне… справедливым, что ли. Что может быть страшнее: остаток дней своих провести за решеткой, служа бесплатным развлечением для венценосной ведьмы? Даже смерть милосерднее.
Я вздрогнула, когда Седрик назвал королеву Виолу ведьмой. В его голосе при этом прозвучало настолько откровенное пренебрежение, что я с трудом удержала изумленное восклицание. Ого! Сдается, некромант не так прост, как желает казаться, и отнюдь не является верной ищейкой королевы.
– Почему вы не скажете Эдриану об этом? – спросила я. – Почему делаете вид, будто согласны с его намерением?
– Потому что он все равно не услышит меня. – Седрик пожал плечами, словно удивленный. – Ваш приятель настолько увлечен мыслью о триумфальном возвращении после двух веков небытия, что не приемлет ни малейшего возражения. А если я примусь настаивать на своем, то это в итоге может нехорошо закончиться. Магический поединок – вещь, конечно, весьма будоражащая кровь, но слишком энергозатратная. К тому же моя профессия научила меня, что осторожность никогда не бывает лишней. Маги, любящие рисковать, редко доживают до преклонных лет.
– А Морган? – полюбопытствовал Фрей. – Неужели он не придет тебе на помощь?
– Это ваш друг, откуда же мне знать, какие мысли ходят у него в голове. – Седрик язвительно усмехнулся. – Признаюсь честно, я сам не понимаю, что на уме у этого господина. Эдриан на все лады расписывает ему, как он будет счастлив с Тамикой, но особого восторга на лице Моргана я не заметил. Только не обижайтесь, сьерра, но ваш друг словно страшится подобного исхода. Или вернее назвать его вашим возлюбленным?
Я неуютно поежилась под колючим взглядом некроманта, опустила голову и с преувеличенным вниманием принялась расковыривать носком сапога щель между старыми рассохшимися половицами. Разве я могу знать, что обо мне думает Морган?
Да, за прошедшие недели Эдриан мне все уши прожужжал о том, что тот якобы питает ко мне какие-то чувства. Но почему-то я сильно сомневалась в этом. До недавних пор сердце Моргана принадлежало Клариссе. Этот союз нельзя было назвать удачным, но свою долю сильных, хотя и не всегда положительных эмоций стихийник, без сомнения, получал. Иначе он не возвращался бы вновь и вновь в драконий замок, прекрасно понимая, что после краткого периода страстного воссоединения неминуемо наступит охлаждение и, как печальный, но закономерный итог – его очередное изгнание из гнезда рода Ульер. От такой бури чувств нельзя быстро оправиться. Я не сомневалась, что Морган продолжает часто думать о Клариссе. И его уход из замка – своего рода ответ строптивице на ее предательство.
Однако я не верила, что это окончательный разрыв. Полагаю, рано или поздно, но Морган простит Клариссу. А если и не простит, то все равно захочет ее увидеть. Хотя бы для того, чтобы прокричать ей в лицо, насколько она ему безразлична. Его любовь к ней подобна затяжной болезни, которая то
