Я скинул капюшон, обернулся, показал знаками идущему сзади Рикки: «Последняя петля».
Впереди был пологий холм, с которого мы лихо спустились, заложив вираж, и буквально через пять минут оказались на нашем старом следе.
Глубокая лыжня не была занесена снегом, хотя на небе висели густые тучи. Это было и хорошо и плохо. Хорошо, потому что колея была нашим единственным ориентиром на этой бескрайней снежной равнине. Были ещё разные магические приспособления для уточнения маршрута, например такие, что могут показать расположение созвездий сквозь облака, но сейчас я их специально не включал, полагаясь лишь на внутреннее чувство направления. Всё-таки магия оставляет заметный след, распознаваемый теми, кто ее чувствует, и, если есть возможность, ею лучше лишний раз не пользоваться.
Проехав по старой лыжне метров двести, я свернул на целину. Точно за мной ехал Рикки, только чуть замешкался, заметая след: он надел на задние концы лыж особые щетки, чтобы засыпать колею. Первые метров триста мы ехали медленно, тщательно разравнивая оставленную тропу, а потом, чуть переведя дух, рванули в полную силу. Нас ожидала дорога длиной несколько километров до схрона моего отряда, или, если по-научному, долговременной базы.
Наверное, из всех видов задач, поручаемых разведке, долговременное наблюдение – моя самая нелюбимая. Сидишь сутками, а бывает и неделями, в узкой щели, накрытой сверху толстым слоем земли, вместе с несколькими такими же наблюдателями. Наружу выйти нельзя, нормальный огонь развести нельзя, лишние следы оставлять нельзя, а всё дерьмо и отходы в мешочек собираешь. И так день за днём. Нужно иметь железную выдержку, чтобы в таких условиях ещё и задание выполнить.
Хорошо что в этот раз досталось не чистое наблюдение, а именно разведка местности. Вдоль границы Южной Колонии работали несколько групп, а чуть дальше находились их базы хорошо замаскированные. В открытой степи без этого не обойтись, иначе рейдеры просто гибли бы от холода или приходили в небоеспособное состояние. Да и, если честно, больше проблем в этой ледяной пустыне, где ни укрыться, ни обогреться, доставляла именно погода, а не противник.
Моей группе из семи человек достался не такой уж большой участок – семь километров между двумя базами. Во избежание обнаружения укрытия делались максимум на три-четыре человека. Первым отрядом командовал я, кроме меня в него входили: Рикки, Инга (снайпер группы) и Гаврик (магическое прикрытие и связь). Вторым отрядом командовал сержант Александр Загорный, мой зам, с ним были двое разведчиков: Коля по прозвищу (да и по сути тоже) Викинг и Вова Орлов. Для последнего, как и для Рикки, это был первый серьёзный выход в моей группе. Оба новичка дружили с детства, но были полной противоположностью друг другу. Орлов – среднего роста, русоволосый, со славянскими чертами лица, но немного выдающимися скулами и располагающей улыбкой. Довольно спокойный, пока не доходит до схватки. Кангаров же, наоборот, маленький, рыжий, остроносый, жилистый, постоянно в движении и поисках приключений на различные части тела. Кличку он себе выбрал по имени маленького шустрого зверька из рассказа «Рикки-Тикки-Тави». И правда, было в нём что-то от мангуста.
Неделю назад, под прикрытием «случайно» забредшего в нужное место стада бизонов, моя группа приняла вахту у другого разведотряда. С тех пор мы и ходили в рейды парами и тройками, пока один-два бойца сторожат базу.
В нашей паре маршрут прокладывал я, в пути ориентировался по звёздам, мелькавшим сквозь тучи, по компасу и магическому прибору, который несколько раз ненадолго включал. А Рикки просто шёл за мной, но всё равно чувствовалось, что переход его вымотал. Далеко не каждый может проехать несколько десятков километров в полной выкладке, в броне, в зимней одежде и тащить на себе целый арсенал Рикки на миг остановился, достал из кармана небольшой пузырёк и одним махом выпил его содержимое.
– Зря, – сказал я ему, – скоро база. Там не уснёшь.
– Нормально, командир, усну, – ответил он и бодрее зашуршал лыжами.
К схрону я и Рикки вышли через два часа после того, как съехали с лыжни, уже в полной темноте. С крайней осторожностью мы приближались к базе, чтобы не подорваться на собственных растяжках, а потом, самым тщательным образом замаскировав следы, спустились под землю в присыпанную снегом землянку. В нос сразу ударил тяжелый затхлый дух и запах давно не мытых тел, сгрудившихся в одном месте.
Я поздоровался с Гавриком (Инга спала), положил лыжи между узкой лежанкой и стеной из мешков с песком – потолок схрона был очень низким, так что вертикально поставить их было нельзя. Мне самому приходилось постоянно сутулиться и наклонять голову.
Гаврик – молодой человек неброской внешности, с короткой чёрной бородкой. На вид он может показаться робким и не очень спортивным. Мускулатура у Гаврика выглядела действительно не особо внушительной, по сравнению с тем же Колей Викингом, зато в выносливости он не уступит никому из группы, а стрелять и таскать на себе много оружия ему ни к чему.
– От Загорного сообщения были? – спросил я у мага, скидывая полушубок.
– Нет, – ответил он.
Связь между базами мы держали с помощью специальных раций, каждая размером с кирпич. Сеансы два раза в сутки. В отличие от привычных раций, закреплённых у каждого разведчика на плече и покрывающих расстояние примерно полтора километра, эти имели радиус действия до семи километров. Но связь всё-таки была довольно неустойчивой, и батареи быстро садились. Электроника в Мире Колоний ещё далека от совершенства.
Был у нас и экстренный канал связи – с помощью магических амулетов. Обычно магическими средствами передачи данных мог пользоваться только хорошо обученный маг, такой как Гаврик, который, по сути, и являлся средством связи нашей группы с основными войсками. По своему амулету он мог
