Раз-два-три-четыре-пять, злой Урфин идет искать.
Иногда мужики, ребята и даже пацанва дивились обвесу Урфина. Мол, куда столько? Куда надо и сколько надо. Это дело хозяйское. Идешь до границы Первого круга, планируешь вернуться на следующий день – бери жратвы на три как минимум. Думаешь пострелять Красных? Возьми бронебойные, авось здоровяка встретишь. Так же и со всем остальным.
Задачка на логику: Урфин находится на двухэтажном старом складе и ни черта лысого не видит. Сколько и каких ништяков необходимо для выживания и победы Урфина?
Ответ: ровно два ништяка и одна армейская поговорка. ПНВ, дробовик с картечью и не бздеть. Даже если не в танке, все равно не бздеть. А думать логично и ровно. И отцепить к долбаным феям маску-респиратор и поднять забрало, один… один фиг ничего не работает.
ПНВ ждал своего часа в подсумке. Вместо аккумуляторов злой и умный Урфин использовал единственный подходящий для этого дела арт. Найденный и полностью заряженный «светляк». Оставалось надеяться на заряд где-то в час длиной. Через час, будь Урфин живой и не встреть буги, придется сигать в любой доступный проем. И плевать на режим тишины. Потому как пацан Ветер через час точно помрет.
Картечь? Есть картечь. Ровно восемь патронов в бандольере вместо ВОГов. А вот нормального дробовика с собой не случилось. В отличие от обрезанной вертикалки, закрепленной в чехле сзади. Так что, анчутка желтоглазая, сейчас будет танец. Прям аргентинское танго. Жгучее, сложное и, в идеале, смертельно опасное. В общем, красиво.
Урфин перевесил АК на грудь. Благо соблазнился трехточечным тактическим. Ниче так, удобно. Хотя ему, закоренелому ретрограду, все равно все время что-то не нравится.
Шлем снять и убрать. Сейчас от него больше вреда. Мембраны-наушники только заглушат все, не помогут. Маску и забрало, аккуратно вернув на место, чуть вдавить внутрь. Ага, вот так. Чехол затянуть, закрепить… пойдет. «Сову» на голову, зафиксировать ремнями на затылке, по бокам, опустить рабочую часть и врубить, щелкнув переключателем. Вж-ж-ж…
И мир неожиданно зеленеет. Переливается всеми оттенками, красивыми и глубокими. «Сова» хорошая, Грек плохого не посоветует. Ха, Урфин оскалился. Он теперь как в Изумрудном городе, точно. Идет спасать гребаную Элли от совершенно свихнувшегося Страшилы, не иначе. Все зеленое, и гляди теперь в оба.
Склад вокруг жил странной собственной жизнью. Той, что появляется в любом брошенном человеком помещении сама по себе. И очень быстро. Этот шум, как бы он сам ни хотел спрятаться, узнаешь сразу. Услышал один раз и запомнишь навсегда.
Мириады крошечных жучиных лапок с панцирями потрескивают и шелестят за отваливающейся штукатуркой. С нескольких сторон, разбиваясь о бетон пола, доносится звук капели. Она же, проникающая повсюду, бежит ручейком где-то впереди, еле слышимая. Хорошо, стоять не надо, а наоборот. Такой вот постоянный легкий плеск убаюкивает.
Тонкие попискивания – откуда-то снизу, сбоку, сверху… Отовсюду. Грызуны любят, когда люди их не ищут и не убивают. И не любят, когда людей нет. Приходится искать еду, людей грабить проще. Хотя сейчас грызуны точно перешли на мясную диету, харча все помершее. А порой и еще живое. Крысюки в Зоне вымахивали о-го-го, ногой с размаху не всю переломаешь.
Ветер свистел в решето дыр, испестривших стены и кровлю, выл-подвывал, чертовой флейтой действуя на нервы. Ничего, это нормально. И не такое случалось. Хотя, конечно, как раз такого-то не случалось. Чертов ветер. И хренов Ветер. Стукнуло пацану лезть сюда, а? Урфин глотнул воды. Стараясь не шуметь, убрал флягу. Так… где у нас запасной жгут? Вот он. На фига? Ну а как, если не хочешь упустить обрез-то, м?.. Правильно, потому жгут и нужен. Хотелось верить, что основной ему тоже не пригодится.
И… правильно, затянуть вокруг остатка ложа, прямо за тяжелым шаром, приделанным к обрезу недавно. Прям не обрез, а пиратский пистоль. Зато и по тыкве можно дать, если что. Оставшуюся часть жгута мотаем на правое запястье. Но не затягивать, так, чтобы не вылетело. Нормально. Два патрона в левый кулак, еще два можно бы и в зубы… но ну его к чертовой матери. И пошли, с Божьей помощью и все такое. Кому нужны наглые, жадные грешники, шатающиеся взад-вперед по проклятой земле? То-то, что только им самим. Но верить в чью-то помощь хотелось.
Урфин скользнул вперед, стараясь держаться левой стороны вплоть до проема, оставшегося от двери. Шаг, второй, тихо-тихо, не шуметь. С пятки на носок, перекатываемся, перекатываемся… замереть, вслушаться. Кап-кап-кап… это вода. Вон там, в углу, и еле слышно – дзззииинь… обо что-то металлическое. Стоять! Слушать!
Ветер выл сильнее, разбивался на несколько голосов, вторил флейте адовыми волынками, тонким визгом дисковой пилы пробирал по хребту, ввинчиваясь в дупло раскрошившегося зуба. Урфин скрипнул целыми и не особо, улавливая какую-то неверную и нехорошую вещь. Чертов буги всегда не прост. А этот, сволочь, придумал что-то еще. Не может ветер вызывать такую дрожь, не может заставлять замирать на месте и бояться. Бояться до жути, до желания накласть в штаны, до того самого хренова момента, когда развернешься и побежишь отсюда… Не может!
Зелень становилась все глубже, окрашиваясь темными оттенками. Ну да, чем глубже заходишь, тем света меньше. Совсем тот не пропадет, дырок же уйма, даже кровля в паре мест пробита. Но вот Буря, краем зацепившая этот участок, темноты нагнала довольно.
Урфин добрался до проема, отступив вправо и выглядывая внутрь. Вот, ну что такое, а?!
Прямо или вверх? Налево – лестница, старая, с массивными блоками ступеней, закрепленными между сваренными уголками и балками.
