– Пернатый?
– Не притворяйся. И я не хочу, чтобы он говорил со мной напрямую. Я не желаю жить, как ты. Аскетизм не по мне.
Гераки выпрямился:
– Я – пророк. Я могу не только слышать его голос, но и взывать к нему и получать ответы. Не всякому дано такое! Ты – жрец и на такое не способен, но он бы обращался к тебе через сновидения. Стоит тебе захотеть – и ты все получишь! Или тебе преподнесли бы в дар реликвию – это тоже облегчает коммуникацию!
– Давай не будем бесконечно обсуждать одно и то же. Скажи мне лучше, что за послание насчет Аркадии ты принес.
Гераки развел руками:
– Аркадии? Ну конечно! Прошлой ночью мне было видение. В нем ты отправлялся во вражескую землю, и не в одиночку.
– Да знаю я! – обозлился Джастин.
Идиотские предсказания уже сидели у него в печенках.
– Я хочу знать, что
– Наберись терпения. Тебя сподвигли на встречу со мной Мысль и Память? Да, они действительно посвящены в замыслы нашего господина.
«Он нам льстит, – вздохнул Магнус. – В его замыслы не посвящен никто. Во всяком случае, полностью. Мы лишь знаем немного больше, чем вы двое».
Джастин не стал поправлять Гераки.
– Давай, не томи! В принципе это описание могло подойти к любой моей командировке. Чем примечательна Аркадия? Понятно, о поступке Лусиана раструбят в прессе, но что же будет происходить на самой враждебной территории?
Гераки покачал головой:
– Сие мне неведомо. Я не должен сыпать фактами – это не моя задача. Наш господин полагает, что все должен выяснить ты. Он говорит, что в тех землях действует сила, которая угрожает его планам. А ты должен с ней расправиться.
– Расправиться? – повторил Джастин и чуть не выронил чашку. – Нет, положим, сунуть нос куда надо, посмотреть, как дела обстоят с культами и религиями, я могу. Но наносить решающий удар? Нет, я не сумею! У меня нет полномочий!
Гераки сузил глаза:
– Он говорит, что та сила угрожает нашей стране. Ты не связан узами преданности с ним, но судьба родины должна тебе быть небезразлична, верно?
– Устранять любую угрозу национальной безопасности – задача Мэй и военных. А я обычный наблюдатель – и обязанности у меня простые! Если, конечно, ты не сообщишь мне дополнительных деталей по поводу этой угрозы.
Гераки покачал головой и вздохнул. А потом, словно колеблясь, произнес:
– В видении мне предстал золотой орел.
Джастин подождал продолжения, но Гераки больше не вымолвил ни слова.
– Знаешь, как-то не очень информативно. Извини.
«А вам, ребята, это что-нибудь говорит?» – спросил он воронов.
«Нет, – признался Гораций, – хотя… орлы надменны. Вот».
«И еще, – добавил Магнус. – Если Один решил послать пророку видение, это зловещий знак. Серьезнее к подобному раскладу надо относиться».
«Эй, ребята, пожалуйста, поподробнее! Я слушаю вас внимательно, так что объясните мне все насчет этого видения!»
Однако вороны умолкли, и Джастину ничего более не оставалось, как плюнуть и снова сказать себе, что общение с богами – тяжкое дело.
– По крайней мере подготовься, – сказал Гераки. – Пусть оружие будет у тебя под рукой.
– Я оружие не ношу, – отрезал Джастин.
– Ты же понял, не так ли? – усмехнулся Гераки. – Мы с воронами передали тебе мудрость Одина и открыли много тайн.
В какой-то мере это было правдой. За последние месяцы Джастин, глубоко страдая в душе, проходил нечто вроде интенсивного курса по скандинавской магии и северным рунам. Мистические символы жрецы Одина использовали и для гадания, и в заклинаниях. Джастину пришлось выполнять уговор, несмотря на то что ему претили всякие магические штуки. Однако острый ум служителя охотно впитывал древнюю премудрость, хотя Джастин буквально наизнанку выворачивался, чтобы избежать применения полученных знаний на практике. Тем не менее в Нассау он использовал амулет, чтобы его не опознали как избранного.
– Выучить и применить – это не одно и то же! – парировал Джастин. – Мне вполне хватает теории.
Гераки вздохнул и сложил на широкой груди мускулистые руки:
– Глупец. Если бы бог сказал мне, что меня подстерегает опасность, я бы принял все меры предосторожности.
