– Может быть. – Амалия отступила на шаг. – А ты принес, что обещал?
– Ты боишься, что я тебя обману? – Дерек расхохотался. – Чего ради? Мне нет никакого толку от твоего старья. Вот, пожалуйста.
Он порылся в карманах и извлек на свет сложенную вчетверо пожелтевшую бумажку. Страницу из «Хроник», ту самую? Пожалуй. Слов было не разобрать, но Амалия без труда разглядела крупный угловатый шрифт. Точно такой же, как и в украденной из библиотеки книге!
– Отдай. Сначала ты. – Амалия нащупала в сумке пряжку и изо всех сил стиснула ее в кулаке. – Потом получишь свое.
– Я всегда получаю свое, малышка. – Дерек протянул ей страницу. – Держи. Теперь твоя очередь.
– Черт бы тебя побрал, – проворчала Амалия, отбирая свой трофей. – Вот. Лови!
Даже здесь у нее не получилось переиграть Дерека. Тот лишь легонько щелкнул пальцами, и пряжка вынырнула из сугроба и послушно легла ему в ладонь.
– Твое упрямство нравится мне даже больше, чем твое личико. – Дерек подбросил пряжку и снова поймал. – День обещает быть хорошим.
Амалия торопливо развернула страничку. Вот! Портрет сохранился плохо, но все же достаточно, чтобы на нем можно было узнать… Тяжелый взгляд, длинные седые космы и борода могли принадлежать только одному человеку.
Массерио Лунный Шепот? Амалия пробежала глазами весь листок до конца, потом вернулась к началу и прочитала уже медленнее. Темные искусства, жертвоприношения, дар перевоплощения… Оборотень-людоед Массерио за свою жизнь сотворил немало зла, но ничто не связывало его с кайзером Маркусом-Герартом. Массерио сожгли на костре за пять лет до начала Осенней Войны! И портрет… Оборотень действительно напоминал Мастера Коннери – но лишь на первый взгляд. С вырванной из книги страницы на Амалию смотрел глубокий старик. Больной и худой, с ввалившимися щеками и глазами. Судя по морщинистой коже и впалому рту, у Массерио не осталось и половины зубов. Шея тощая, волосы редкие, свалявшиеся, борода уродливыми клочками… Амалия вспомнила могучую фигуру и оскал Мастера. Нет, невозможно. Уродливый старик с безумным взглядом никак не мог превратиться в пышущего силой и здоровьем мужчину. Это был совершенно другой человек. Не Мастер Коннери. Не Матабер.
– Ты меня обманул. – Амалия подняла глаза от бумаги. – Это не тот…
– Разве, малышка? – Дерек широко улыбнулся. – Ты хотела страничку – ты ее получила. Разве я виноват, что ты не нашла на ней того, что искала? Я сдержал слово.
– Нет! – Амалия бросилась вперед. – Отдай!
– Глупышка.
С лица Дерека вмиг исчезло все благодушие. Он не сдвинулся с места, не использовал Силу – просто встретил Амалию ударом ноги в живот. Простой и подлый прием, которого следовало ожидать. Мастер всегда говорил, что гнев – ненадежный союзник, и сейчас Амалия снова убедилась в его правоте. Она рухнула в снег, не имея даже сил вздохнуть. Как же больно! Амалия сжала зубы, зажмурилась, но все равно не смогла сдержать слез. Фигура Дерека сначала расплылась, а потом и вовсе исчезла среди снега и деревьев. Амалия осталась одна. Боль понемногу отступала, но вставать не хотелось. Просто лежать в снегу, пока не замерзнешь, – разве плохо? Отдать холоду и боль, и обиду, и глодающую изнутри пустоту. Уйти от обмана и предательства. Заснуть и больше никогда не просыпаться…
– Вставай.
– Не хочу. – Амалия уткнулась лицом в колючий снег. – Не буду. Оставьте меня в покое.
– Я понимаю твою боль.
Селина не рассердилась на грубость. Амалия едва ли могла представить себе что-то, способное вывести из себя древнее создание с голосом, похожим на звон серебряных колокольчиков.
– Нет, вы не понимаете. – Амалия кое-как выбралась из сугроба и села. – Вы отказались от боли. Ее больше нет.
– Зато я могу чувствовать чужую. – Селина протянула маленькую руку и помогла Амалии подняться. – Кто-то тебя обидел. Очень сильно.
Амалия отряхнула заснеженный плащ. Ее обидели? Мастер Коннери? Кроу? Дерек? Какая теперь разница? Ей придется покинуть Академию, и она больше никогда не увидит ни Агнешку, ни Ливи, ни Алекса. Интриги, загадки, мучения – все останется в прошлом. Наверное, отец теперь отправит ее в монастырь. Если во всей Ритании найдется обитель, готовая приютить темного мага.
– Мне все равно, – убито выдохнула Амалия. – Я устала.
– Может быть. – Селина мягко улыбнулась. – Может быть, твое время почти настало. Иногда внутри становится так много печали, что сердцу не под силу его выдержать. Но что для Леса человеческая тоска? Лишь короткий миг в вечной безмятежности.
Амалия чуть прикрыла глаза. Но на этот раз Звенящий Лес не ответил.
