пробивает любой сверхтяжелый таран, особенно если он как следует нагрет?
– Нет, не знал.
– Потому что в Зоне таких таранов не бывает. Но город – совсем другое дело. А когда на нужной траектории стоит бесхозный поезд, да еще и с великолепно горящей пластиковой облицовкой, – сложно не воспользоваться моментом.
– Как ты его завел? – спросил Орех. – Линию же отключили.
– Новые поезда могут преодолевать короткую дистанцию своими силами. Так сделано, чтобы можно было добраться до развязки при блэкауте. Сейчас в Москве много чего пересмотрели на случай террористической атаки.
– А откуда ты мне звонил?
– С «Шэнты» и звонил. Там же тоже терминал есть. С номерами телефонов соседних станций. Пришлось завести поезд, добежать до заднего вагона и успеть его отсоединить, чтобы не пролететь платформу вместе с поездом.
– Как ты узнал, что на «Авиамоторной» завал?
– Я не знал, – ответил Борланд. – Все, что мне было известно, – что ты на «Авиамоторной» и не можешь выбраться. Значит, там заблокированы минимум пять выходов – два тоннеля в одну сторону, два в другую и эскалатор наверх. Так изящно отрезаться от внешнего мира можно, только если тебя окружают завалы. Но с двух сторон они быть не могут, иначе бы и станция рухнула. Так что с одной стороны проход свободен. И им нельзя пользоваться из-за аномалий. Как ни крути, но был нужен таран. В общем, импровизация имела успех.
– Сильно, – сказал Орех в возбуждении. – Я так рад, что ты меня нашел.
– Ты молодец, что на радио позвонил, – сказал Борланд. – Тут связи больше нет, а почтовых голубей давно съели.
– Я мог звонить или туда, или в ЦАЯ, – ответил Орех, вытаскивая собственный фонарик.
– Ну да, выбор тут невелик… Круто все же армяне поступили, все еще ими горжусь.
– Какие армяне?
– Тигран и Геворг. Я их знал по Зоне, затем на «Вертикали» встретился.
– Как хоть там было? Я столько всего пропустил…
– Как было? – Борланд усмехнулся. – Обычный санаторий. Выперли, как путевка кончилась. Я сильно не расстраивался.
– Ты сбежал?
– Все побежали, и я побежал. Только не думал, что столько народу попрется в Москву. Надо было догадаться. Сталкеры же в Зону как бабочки на огонь летят. Это я там несколько дней был, а кто-то, может, годами света белого не видел.
– Могу только представить, – сказал Орех. – Сидишь за решеткой, внезапно выходишь, а на горизонте – Зона…
– Ага, она, родимая. Век бы ее не видать… Но каждому свое. Там, на станции, ты сталкеров не видел?
– Нет. Или они не показались.
– В таком положении точно бы показались. – Борланд внимательно смотрел на рельсы. – Сейчас наших в Москве навалом, и наверняка почти все пережили первые сутки… Ладно. Орех, слушай наш план.
– Слушаю.
– Надо выбраться из города.
– Согласен.
– Сейчас мы идем до «Шэнты». Там поднимаемся наверх и двигаем до МКАДа. Это примерно шесть километров по прямой, но мы легких путей не ищем, так что пройдем другой дорогой, что составит километров одиннадцать.
– Почему так?
– Западная транспортная магистраль перекрыта властями, там всех досматривают. Если в нас опознают сталкеров из прежней Зоны, то нам предстоит либо далеко сидеть, либо глубоко лежать. Но в нескольких километрах к северу от поста полно дыр, в которые и трактор проедет. Там ты найдешь транспорт и поедешь на север, на частную авиабазу в Арханово.
– Не понял, – сказал Орех. – Ты со мной не пойдешь? И зачем мне туда?
Борланд взял его руку и вложил в ладонь жетон.
– Не потеряй эту вещь, – предостерег он. – Это твой пропуск из Москвы в новую, анонимную жизнь. Пора тебе кончать с приключениями, зад не железный. Покажи жетон на базе, тебя пропустят и все растолкуют. Что касается меня, то я присоединюсь к тебе там через денек-другой. А ты должен быть там раньше. Запомнил?
Орех хотел что-то спросить, но вместо этого лишь кивнул.
– Арханово, быть через два дня с жетоном, избегать проверочных постов, – сказал он.
– Умница. Тогда такой вопрос: ты знаешь, где искать тут наших?
– Кого? Сталкеров?
