– Не тюрьма. Здесь дознание проводят. Для этого людоед нужен.
– Так арестованные не здесь? – уточнил Чаглави.
– Нет. У нас наказывают не строго, – с Ночным вояка говорил охотней, – а в одном подвале с людоедом сидеть – это очень большое наказание.
– Так людоед помогает дознанию?
– Да.
Мажга остановился у двери. Здесь, в подземелье, двери имелись, и очень прочные на вид.
– Пугаете им людей, что ли?
– Нет.
Одноглазый отодвинул массивный засов, потом еще хитрую задвижку сверху. Толкнул дверь и сунул внутрь руку с лампой. Заглянул внутрь и только затем прошел. За ним в помещение вступили гости.
Небольшая комната, шагов пятнадцать в длину и ширину, своды, как и в галерее, низкие, едва выше человеческого роста. Из обстановки в комнате были приземистые скамьи у стен да ящик в центре. Запах внутри был тяжелый и неприятный.
Пришельцы огляделись, в комнате было тихо. Ящик посреди помещения выглядел не страшно, вряд ли в нем могло поместиться очень крупное существо.
– А, это ты, у которого морда перекошена, – писклявым голосом заявил ящик.
Мажга тяжело вздохнул, но сдержался, хотя наверняка амагарца подмывало разразиться в ответ бранью.
Чаглави сделал шаг вперед и уставился на ящик.
– Вот именно, – пропищали изнутри, – я и есть очень страшный людоед, которым пугают здешних злодеев.
– А ты не?.. – начал было Чаглави.
– Нет, – отрезал ящик. – Меня они отсюда не выпускают, плешивые гадкие хлыны. А самый гадкий из всех – этот вот, что пришел с тобой, у которого морда такая, будто на него сто шерванов окатыши роняли.
Свифт пригляделся – в стенках ящика были дырки. Понятно, ведь людоед должен дышать.
– А что такое…
– Что такое хлын? А, так ты не здешний! Хлын – это зверь такой. Если его обрить, а потом подсунуть шерванам, которые окатышами гадят, чтоб порезвились как следует, – тогда получится Мажга с перекошенной мордой.
– Людоед читает мысли, – с тяжелым вздохом пояснил одноглазый воин, – приводишь к нему преступника или обманщика, и людоед все его хитрости насквозь видит. Поэтому и держим. Вот здесь, в ящике, держим.
– Хлына ты за хвост подержи. А меня вы из ящика выпускать просто боитесь.
Свифт хохотнул.
– Ничего смешного, – отрезал писклявый людоед из ящика, – будешь надо мной смеяться, всем расскажу, откуда у тебя шрам на морде. Эй… погоди- ка…
Теперь людоед казался озадаченным. Свифт невольно отступил. Ему показалось, что внутри головы становится холодно, будто на макушке испаряется кусок йеффа.
– Погоди, погоди… А ну, сними шляпу!
Джеремия снял шляпу и обернулся к амагарцу:
– Это существо только читает мысли, или умеет подчинить человека своей воле?
Людоед в ящике завозился – должно быть, силился разглядеть Свифта, который стоял в тени, лампа была в руке Мажги, и свет почти не попадал на колдуна.
– Подойди поближе, – попросил писклявый голосок.
– Нет, по-моему, – ответил Мажга. – Если бы мог, наверное, уже сбежал бы.
– Мы хотим на него поглядеть, – заявил Чаглави. – Можно его достать из ящика?
– Не хочу я сбегать, – заявил людоед, – мне здесь нравится. Эй, ну подойди! Ты что, не из этих? Я ж вижу, не из этих!
– Ты, слушай меня! – рявкнул Мажга. – Я сейчас открою ящик, но если ты не будешь вести себя спокойно…
– То что будет? Вторую половину морды скривишь, и я помру со страху?
– Если только попробуешь отколоть какой-нибудь из своих номеров, снова запру в ящик, но переверну его дырой кверху, – пообещал воин, – будешь гадить под себя.
– Ладно, ладно, открывай, я хоть этого рассмотрю, у него шрам красивенький, мне нравится. Не то что у тебя…
Мажга вручил лампу Чаглави и стал водить ладонями по верхнему ребру ящика. Людоед умолк, только сопел. Наконец амагарец нащупал задвижки, подергал… отвалил переднюю стенку и попятился.
