Олег представил себе, как он въедет в расположение части с солдатами под смех и шуточки, что, дескать, нашлась потеря, принимай, профессор, пропавшего лаборанта. Картина ему не понравилась, и он решительно помотал головой:
– Нет, не годится. Весь трагизм пропадет. Это должно быть как возвращение блудного сына. Чтобы все рыдали, иначе эффекта не будет.
– Странный ты, – вздохнул Квадрат. – А если сейчас к воякам выйти, мне сразу спокойней стало бы.
– А что, разве со мной проблемы?
– С тобой ожидание проблем. Вроде держишься ты неплохо, на мозги не капаешь. А то был у меня один… турист. Все ему покажи, все ему объясни, да еще нос совал во всякие места, которые лучше обойти. С тобой вроде как проще. Молчишь, пока идем, – это хорошо. Но я, веришь ли, весь извелся, так и жду, что вот-вот какая-нибудь пакость произойдет. Ладно, теперь, по крайней мере, ясно, куда зверье подевалось.
– И куда же?
Они как раз поднялись из лощины и теперь шли вдоль широкой колеи, оставленной бэтээром. Массивные колеса бронированной машины промяли сырую почву и выворотили пласты дерна.
Вместо ответа Квадрат ткнул пальцем. Олег увидел застреленную чупакабру. Дальше в кустах валялась еще одна, а может, и две, толком не разглядеть – заросли заслоняют.
– А выстрелов не слышно было.
– Утром еще, значит. Ты ж представляешь, как тебя ищут? Сигнал по воинским частям передается. Ваш центр на территории роты техподдержки размещен, те снаружи патрулируют, а другие подразделения и внутрь, за Барьер, заходят. Вдоль Барьера, считай, каждые два-три километра постоянный пост или воинская часть. Ты их всех перебаламутил своим исчезновением.
– И долго так будут ездить?
– Три дня, думаю. Дольше новичку не продержаться, а три дня, может, еще как-то удастся…
Больше никаких происшествий не случилось – вопреки опасениям Квадрата, к Барьеру вышли без приключений. Перевалив очередной холм, поросший кривыми сосенками, Олег разглядел серую полосу, протянувшуюся на горизонте. Если смотреть издалека, Барьер впечатлял – такая громадная работа, такое заметное вторжение человека в природу. Сколько труда вложено в то, чтобы сравнять ландшафт, срыть пригорки, засыпать овраги и вытянуть высоченную стену по прямой линии. То есть она не ровная, конечно, кое-где приходилось обходить препятствия или следовать руслам рек, но все равно – чудовищная работа. Но и это гигантское сооружение не в силах совладать с могуществом Сектора. Хамелеонов Барьер не останавливает.
– Нам вон туда, – показал Квадрат, – в той стороне ваши ворота. Так что еще час, и распрощаемся.
И зашагал с холма.
Полдня Зеленский провел за составлением рапортов. Казалось, этому не будет конца, но трудиться толстяк умел. Спокойно, методично, настойчиво. Когда он с головой уходил в эту кропотливую работу, все остальные вопросы оставлял без внимания. Сообщения продолжали поступать, Танечка робко стучалась, докладывала о звонках, телеграммах и мейлах, но Зеленский только кивал: «Потом, Татьяна Александровна, всё потом. Положите вот сюда, с краю».
Распечатки копились на углу стола, время от времени масовец бросал на растущую стопку листов задумчивый взгляд и снова углублялся в дебри канцелярских оборотов. Это поначалу казалось, что зачистка Шанхая принесла столько бумажной работы, что до скончания веков хватит, но в конце концов материалы были рассортированы, статистика сошлась, цифры в итоге получились очень и очень позитивные.
Зеленский потянулся, хрустнув суставами, вызвал Танечку и попросил чаю. Теперь пришло время заняться текучкой. Среди прочего районный уполномоченный отметил два дела – и оба касались научного центра Баргозова. Поймать профессора на горячем пока что не удалось, значит, придется дожимать его спокойно и методично. Итак, два дельца…
Первое – доклад подполковника Кононенко. Выяснилось, что лаборанта в Шанхае прикончили старые дружки. Хулиганье, наркоманы – в общем, конченые людишки. В полиции они показали следующее: сотрудник центра Баргозова нанимал их для грязных делишек. В частности, для того чтобы избить и ограбить коллегу покойного. При этом утверждал, что действует по заданию профессора. Это, конечно, еще не прямая улика, а косвенная, зато весьма неприятная для репутации ученого. Кстати, надо бы заняться этим коллегой, которого ограбили по наводке Баргозова. Интересное может выйти расследование, но это после. Когда удастся взять убийц Дроздевича.
И второе дельце – официальное извещение, подписанное капитаном Алехиным. Молодец федерал, не стал скрывать факт пропажи в Секторе другого лаборанта, Олега Свирцева. Признавать этот факт было не в интересах Алехина, но он это сделал… Такой дурак? Или такой честный? Или честный дурак? Или снова какая-то игра?
Тут в дверь сунулась Танечка Синюхова:
– Товарищ Зеленский, вам Кононенко звонит. Уже можно соединять? Или вы еще заняты?
– Да, Танечка, соедините, будьте любезны.
Подполковник приподнятым тоном доложил:
– Товарищ Зеленский, водитель Дроздевича снова дал показания. Врачи не разрешают его расспрашивать подолгу, вот позволили еще немного
