– Я оставил Баргозову заявление… – Женя опустил голову и стал ковырять палкой пластик на полу. – Трудно решиться, я вроде привык здесь. Ну и деньги…
– У тебя сейчас есть кое-какая сумма.
– Ну да, в том-то и дело! Ты мне дал, и я как бы… не могу тебя бросить. Нехорошо как-то.
– Да ладно. Легко достались – легко расстались! Но если ты ставишь вопрос таким образом, будто чем-то мне обязан…
Олег задумался. Вот это и есть способ исполнить завещание покойного Захара Ивановича. Женька управится лучше, чем Олег. Все-таки, хотя учился студент Свирцев хорошо, нет у него научной пытливости. Фокусник – это ближе к истине.
А Кожинов истолковал молчание Олега по-своему. Сам человек порядочный, он решил, что собеседник не решается поставить ему условия, стесняется.
– Значит, так, – решительно объявил Женя, – ты мне эту сумму дал, ты и скажи, на что ее потратить. Если я чем-то могу…
– Можешь по крайней мере попытаться. – Олег поднял глаза. – Продолжай работать, устройся в другой центр, в лабораторию какую-нибудь. В конце концов, ты уже создавал собственную лабораторию – может, попробуешь снова? Хоть частным образом, хоть у кого-то под началом. Найди способ синтезировать биотин. Один хороший человек, умирая, сказал мне, что мечтает о разгадке синтеза биотина. Думал, у меня получится, а я… в общем, я не смогу.
– Это невозможно, – вздохнул Женя. – Хотя продолжить попытки было бы неплохо. У меня уже образовались кое-какие интересные выводы. А потом я бросил, потому что Баргозов все себе присвоил – чего ж на него работать?
– Вот и продолжай теперь на себя! Но завтра собирайся и уезжай отсюда. Послушайся меня наконец. Синтез биотина, происхождение хамелеонов… в жизни столько загадок для настоящего ученого!
– Ладно… – Кожинов взялся за дверную ручку, но замешкался. В его поведении чувствовалась неуверенность. Наконец он решился: – А можно, я тебя спрошу кое о чем?
– Валяй.
– Что за девушка с тобой была в Шанхае? Вы еще вместе вышли к оцеплению, потом она к тебе на КПП приходила.
– Я же тебе сказал, – вздохнул Олег, – это не девушка.
– Жалко.
– Да, жалко.
Глава 2
Крестовый поход в Грешную землю
Утром группа собралась у ворот. Женя и Делягин тоже топтались рядом, провожали уходящих. Кожинов спросил Баргозова, подписал ли тот заявление. Он, мол, увольняется и хочет убраться отсюда как можно быстрее.
Профессор был в приподнятом настроении – снисходительно улыбнулся Жене и заявил:
– Подписал, занес в твою комнату. Напрасно, Кожинов, напрасно! Мы на пороге великого открытия. Тот, кто окажется рядом, получит шанс сказать свое слово в науке. Веское слово! Вашему коллеге – бывшему коллеге – Свирцеву посчастливилось сделать интереснейшую находку. Это будет золотой жилой, которую разрабатывать и разрабатывать! Работа нашлась бы и вам.
Женя криво ухмыльнулся – он-то знал, чем на деле является открытие коллеги Свирцева, – но Баргозову отвечать не стал, отступил в сторону. Шартьев, раскуривая напоследок по сигарете со старшим лейтенантом, балагурил и обещал принести чешуйку с русалочьего хвоста:
– Тебе на память. Будешь другу на даче показывать.
– Лучше с русалкой познакомься поближе, – посоветовал хмурый Делягин. – Она ж тебе сигарет передавала. Ждет небось.
Алехин оглядел группу. Проводники ему никогда не нравились – слишком разболтанные. Ведь не мальчишки, обоим около сорока, а ведут себя как недоразвитые. Кирилл крестик теребит, Сидор бормочет, что давно жену не проведывал. Капитан знал, что жена Сидора пропала давным-давно – то ли погибла во время одного из первых катаклизмов, связанных с появлением Сектора, то ли сбежала. Поглядеть на этого опустившегося мужика, так сразу поверишь, что сбежала. Да, видок у проводников – хуже некуда. Ни дать ни взять, бомжи.
Однако безопасность группы зависела от этих двух клоунов, и Алехин решил, что не будет делать проводникам замечаний. Поэтому он ограничился тем, что посоветовал Сидору подтянуть ремни ранца, а Кириллу – застегнуться и не вытаскивать крестик без надобности. Потом обратился к профессору:
– Петр Ильич, мы можем выступать?
– Да! – с показным энтузиазмом объявил ученый. – Эй, привратник! Труби в рог!
Боец, к которому он обратился, растянул заспанную рожу в ухмылке и включил привод ворот. Под вой сигнала створки поползли в стороны. Кожинов, постукивая палкой, отодвинулся еще дальше от уходящих и неуверенно помахал на прощание.
– «Оставь надежду, всяк сюда входящий», – пробормотал Кирилл, – вот что должно быть на этих воротах написано… Ох, не кончится этот поход добром, уж я-то чую…
