– Я бы предположил… судя по повреждению торса, широте первичного удара, обнажившего внутренние органы так, как мы видим… и принимая во внимание работу грызунов и трилобитов… его убийцей был не человек. И не румель. Такого ни мечом, ни топором не сделаешь.
– Так что же, по-вашему, это был монстр? – спросил Джерид саркастически.
– Более точной догадки я предложить не в силах! – воскликнул Махаон.
«Хреново», – ругнулся про себя Джерид. Не везло ему с преступниками в последнее время.
– Можете предложить что-нибудь, с чем можно работать? Какие-нибудь приметы этого хищника?
Махаон обошел тело кругом, наклоняясь то тут, то там, подмечая какие-то маленькие детали, не говоря ничего путного, только невнятно бормоча. Джерид начинал терять терпение.
– Ясно, что это сделало какое-то животное. Однако не зубами, по крайней мере я так не думаю. Тут нет никаких следов укуса. Линия рассечения направлена сверху вниз, что, судя по распределению разрывов тканей, указывает на крупное животное, нанесшее удар сверху. Я бы предположил, что оно было намного выше человека. Или румеля. – Он указал на громадную рубленую рану на грудной клетке и вдавленные внутрь кости. – К тому же края раны слишком рваные для холодного оружия, хотя это только предположение, я не уверен. Культистские реликвии тоже обычно не наносят такие раны, хотя иные из них так сложны, что наверняка опять-таки не скажешь. В общем, я бы рискнул заявить, что эти ранения нанесены созданием, неизвестным человеку. До меня доходили слухи о новой расе, напавшей на соседний остров. Может, и мы имеем дело с чем-то в этом роде, как вы думаете, следователь?
Джерид слышал, что командующий говорил про окунов, но те были лишь немного выше среднего человеческого роста. Да и свидетели указывали на иное.
В глубине души Джерид знал, что это так. Не хотел верить, но знал. И его совсем не радовал оборот, который принимало расследование. При одной мысли об этом у него подскакивало давление и начинало бешено колотиться сердце. Как случилось, что ему приходится преследовать одну из тех тварей, которых он боится больше всего на свете?
– Следователь, с вами все в порядке? – прервал его размышления Махаон. – Вам, кажется, слегка не по себе.
– Все прекрасно, – буркнул Джерид, – просто я рано встал сегодня, вот и все.
Глава тридцатая
Один гибрид умер в его отсутствие, и Воланд был огорчен. Присев на корточки рядом с трупом погибшего животного – существа вроде кошки с огромным спиральным панцирем на спине, – он внимательно изучал его при свете лампы. Животное с трудом ходило, переваливаясь с боку на бок, придавленное весом массивного экзоскелета. Коричневые лапки лежали теперь совершенно неподвижно, хотя от них и при жизни было мало толку. Он потрогал их карандашом. Никаких признаков ранения, ни капли крови. Вероятно, гибрид умер от сердечной недостаточности – собственное существование оказалось для него слишком большим стрессом. Гибриды не всегда ему удавались, они редко оказывались достаточно живучими.
Со вздохом откинувшись назад, он дал себе обещание похоронить его как можно скорее. Накрыл труп куском ткани, взял фонарь и встал.
Его кожаное кресло, потрепанное и старое, из тех, которые не жалко чем-нибудь облить, предназначалось для единственного серьезного дела – отдыха. Чем он и собирался сейчас заняться. Он много трудился целый день, не грех теперь и расслабиться немного.
Светильники заливали мягким светом его импровизированный кабинет. В нем было полно книг, на полу лежали ковры, картины висели на выкрашенных зеленой краской стенах. Это была приятная комната, несмотря на запах, доносившийся снизу всякий раз, когда портилась погода.
Он снял цилиндр, положил его на стол, поставил рядом бокал виски и со вздохом опустился в кресло. Сбросил туфли, стянул носки и начал массировать уставшие за день ноги.
– Ну вот, опять, – проворчал он, обнаружив, что кожа снова начала шелушиться. Только одна его конечность была человеческой, вторая представляла собой лапу огромного жука, выторгованную им когда-то у одного культиста с Ислы. Жестоко обморозив ноги в одной экспедиции двадцать с лишним лет тому назад, он, придя в себя, был вынужден применить к себе свое искусство мультивидовой хирургии. В подобных случаях результат был непредсказуем, как в лотерее, и он долго перебирал конечности млекопитающих, пока не наткнулся наконец на абсолютно инертные свойства плоти жуков. Оперировать на себе было больно и почти невозможно, однако с помощью друзей-фоноев ему все же удалось присадить конечность жука к культе, оставшейся от его собственной ноги.
Он подался вперед, вытащил из-под стола щетку и принялся скрести ею свой панцирь-кожу. Роговые частички сыпались на ковер с таким стуком, словно шел дождь из ногтей.
Из-под кресла вдруг вышла черная кошка, постояла, окинула Воланда с его замашками презрительным взглядом и вышла. Тот только хмыкнул, пока животное, горделиво подняв хвост, шествовало из комнаты вон.
Покончив с одной ногой, он потер для утешения вторую, более слабую человеческую ногу и отхлебнул виски. На столе лежал конверт от бейлифа,
