Дети утренней звезды

Провода… их не было в реальности. А здесь от каждой крыши расходился веер тончайших, как паутина, проводов, они тянулись от одного дома к другому, сплетались воедино.

Арвет затормозил, спрыгнул на крышу. Осторожно, чтобы не улететь вниз, двинулся по коньку островерхой крыши. Плотные слои Дороги Снов были похожи на действительность – иногда они полностью повторяли ее, иногда отличались в мелочах.

«В мелочах дьявол и прячется, – говорила Элва. – Не тот, что с рогами, а тот, что с носом-пяточком, мелкий бес, он вечно сует его не в свои дела. Будь внимателен к мелочам, мой мальчик, они создают целое»

Арвет коснулся прозрачной, как стеклянной, нити – и тут же отдернул руку – жгучий холод пронзил ее, скрутил кисть в судорожную клешню. Арвет попятился, скользя по сланцу, черепица под ногами застучала, как тысячи зубов, пытаясь его ухватить, он потерял равновесие и схватился за горячую шею. Зарница! С трудом шаман забрался на оленя, пришпорил его и рванулся вперед, над крышами, все выше и выше – страх гнал его, охаживал плетью по спине. Страх говорил – не оглядывайся. Арвет пересилил себя, бросил взгляд назад – туман выталкивал из себя провалы темноты, очертаниями схожие с человеческими, с жадной пастью-воронкой, эти фигуры текли по крышам или пытались достичь его резкими прыжками, но Зарница поднимался все выше, деревня таяла, уходила на предыдущий слой, пока не исчезла со своими обитателями. На высших слоях все было спокойно, дрожала облачная гладь, готовая отразить любой его приказ, слепить из мысли любой сосуд и наполнить его любым содержанием – идеальная мастерская художника, но сейчас у него не было вдохновения творить. Он лишь создал бабочку-напоминалку, какие были в ходу на Авалоне, живую открытку с запахом моря, его жемчужным светом и шумом леса, прибавил три слова и отправил известному адресату.

Пусть она порадуется.

Саам покрутил рукой – вроде бы судорога прошла.

– Ну что, брат, на второй заход? – спросил он Зарницу. Дух-проводник потряс головой. Арвет вытянул перо стимфалид – тень этого меча появилась на поясе, едва он добыл его в бою на острове Дриад, и больше не покидала на Дороге Снов. Арвет бросил Зарницу вниз, в нижние слои. Когда облака разошлись, он не поверил своим глазам.

Нити паутины, опутавшей всю деревню, исчезли. Туман растворился. Солнце слепило его тысячью зайчиков от сланцевой черепицы, играло в стеклах, солнце дразнило – ну что, шаман, с кем ты собрался воевать? Смотри, вот по улицам бродят призрачные тени людей, вот кипящее отражение их мыслей и чувств, вот слепки их горя, следы их радости, вот тень всякой жизни – от крохотной блохи до зайцев в полях. Какие тени? Какой холод?

Уже возвращаясь в колодец своего тела, Арвет вспомнил последнее – нити тянулись в сторону дома Мари.

– И это все? – разочарованно спросил Тадеуш. – Часа полтора ты выплясывал, чтобы на какую-то паутину поглядеть? Невелико твое шаманство, Арви.

– Отстань, – попросил Арвет, упаковывая вещи. Во рту у него пересохло, страшно хотелось есть. Камлание и верно не задалось. Совсем непонятно, что это было и как все это трактовать.

Зверодушец покосился в пыльное окошко:

– Одна радость – солнышко выглянуло. И на этом спасибо.

Арвет сунулся к окну:

– Точно, солнце. Ох, черт…

Он нырнул за стеллаж с инструментами, скрылся в нише.

– Ты что?

– Ансельм. Хозяин. Идет сюда.

– И что такого?

– Ты его не видел в комнате! – шепотом сказал Арвет. – Он при смерти лежал, честное слово. А потом ожил, мгновенно.

– Бред, – фыркнул Тадеуш. – Обознался. Мало с ясным взором практиковался. Арви?

Арвет не отвечал. Шаги за воротами звучали все ближе, Тадуеш облизнул губы…

Хозяин распахнул двери – гаечные ключи, молотки и слесарный инструмент отсалютовали ему, десятки баночек с шурупами и винтами отдали честь, черные бока шин приветственно качались. Никого живого в сарае не было. Он с подозрением огляделся и закрыл двери.

– Ушел, – заметил Арвет, выбравшись из ниши.

– Я тебе эту панику припомню. – Тадеуш вылез из-под автомобиля и принялся отряхиваться. – Надо же, загнал меня, нюхача роминтерской стаи, под какой-то грузовик! И ведь было из-за чего!

– Где вас носит? – в дверях стоял Дьюла, сверлил их черными глазами. – Чем вы тут занимаетесь? Германика всех собирает, часы распределяем.

– Часы? – удивился Арвет.

– Дежурства, – пояснил Тадеуш. – Будем дежурить до вечера.

– Круглосуточно, – оскалился Дьюла. – Прорыв ждать не будет.

Арвет шел вслед за зверодушцами и пытался не слушать, как Тадеуш торговался за вечернюю или хотя бы ночную смену, не желая брать раннее утро –