Что магия здесь в самом деле существует, я с великим потрясением убедился сам. Вечером стражники сложили ветки для костра, а Марл вытащил из-за пазухи на цепочке красный камешек, мне он драгоценным не показался, что-то вроде красного гранита, но Марл, зажав камень в кулак, поднес к кучке хвороста и застыл с каменным лицом и отрешенным взглядом.
Через пару мгновений под хворостом вспыхнул огонек и начал быстро лизать сухие веточки. Солдаты вздыхали завидующе, а Марл с довольной улыбкой спрятал амулет на груди.
Кабан сказал ревниво:
– Это что, а вот я могу приманивать кузнечиков!
Кто-то сказал лениво:
– Не брешешь?
Кабан вместо ответа поднес ко рту кулак и посвистел. Прозвучало едва-едва слышно, однако почти сразу с высокой травинки прыгнул крохотный кузнечик, настолько молоденький, что почти прозрачный. Следом скакнул еще один, покрупнее, а затем со всех сторон начали появляться еще и еще, мелкие и крупные, даже гигантские, с короткими и длинными усиками, одни крылатые, другие еще бескрылые.
Через минуту на коленях Кабана, на плечах и спине расселось где-то с дюжину этих зеленых крохотных чудовищ.
Марл в удивлении покачал головой:
– Здорово…
А Калило поинтересовался практично:
– Да, конечно, но… зачем?
– Как зачем? – изумился Кабан. – Смотри, собрал их, а сейчас ка-а-ак пугану!
Он дернулся, заорал, хлопнул в ладони. Кузнечики в ужасе скакнули в разные стороны.
Калило сказал саркастически:
– Да, это очень важно.
– Зато нетрудно, – возразил Кабан. – И копить не надо месяцами магию. В день хоть пять раз созову!
– Очень важно, – повторил Калило. – Конечно, это легко. Все дурное легко, а все умное не так уж и легко, как бы хотелось.
Хорошо сказал, мелькнуло у меня. Но умных слов я наслушался, а вот то, что магия не просто существует, но ею владеют даже простые люди, пусть не все и только в разной мелочовке, это вообще переворачивает весь мой трезвый и правильный, хоть и неуютный мир.
Марл оглянулся на меня, голос его прозвучал с неожиданным участием:
– Ты бы полежал, ты же не из камня…
– Вот-вот, – сказал Калило. – Как можно вставать и ходить, когда только что улучшил?
– Я слышал, – добавил Кабан, – другие по неделе пластом…
Марл распорядился властно:
– В самом деле, ляг и отдохни. А то меня обвинят в порче государственного имущества.
Я пробормотал:
– Да это у меня гражданская ответственность. Чувство локтя… но вы правы, благороднейший из глердов, сил нет, сейчас упаду…
Он подхватил меня под локоть, отвел в сторону и помог опуститься на землю в тени под скалой, а Калило прибежал с расшитым ромбами одеялом из дерюги и заботливо укрыл до пояса.
Я лежал, прикидывая, сколько можно вот так пробездельничать, раз использование своего дара истощает, а к тому времени, когда все сочтут, что я уже набрался сил, хорошо бы еще что-нибудь улучшить…
Солдаты и кузнецы вроде бы знают о мире несколько больше заключенных. Обедая и ужиная с ними у костра, я узнал, что армия доблестного герцога Утрехта Нортумберленда теснит банды мерзавца Роммельса, это тот, что дерзко объявил себя принцем предыдущей династии, но скоро его поймают и прилюдно повесят на главной площади. Или отрубят голову топором с серебряной ручкой и позолоченным лезвием, если он сумеет доказать, что в самом деле принц.
Еще наслушался о всяких гномах, что золото роют в горах, быстроногих эльфах, хитрых и вероломных, о болотных троллях, а еще в этом мире есть огры, хотя их никто и не видел, но слухи ходят упорные, узнал о существовании огневиков, эти под землей, но когда выходят, то в лесах пожары, а в степях выгорает трава…
Сегодня на обед великолепная баранина, зажарили прямо на углях костра, я с жадностью обгладывал сочное мясо на ребрышках, прислушивался к разговорам.
Из-за края котлована приглушенно стучат кирки о камень, солнце накаляет голову и голую спину, стражники уже набили животы жареным мясом и передают из рук в руки бурдюк с вином.
Марл все поглядывает на меня с интересом, наконец сказал негромко, но голосом, полным подозрительности:
