— Телефон остался у меня. Обычно ношу в сумочке, но тогда сунула в карман на бегу…
О том, что обнаруженная в кармане «Нокиа» оказалась исправной и звонит как ни в чём не бывало, она не стала рассказывать. Может быть, тогда какой-то контакт отошел от сотрясения, а потом встал на место. Или в самом деле она умудрилась наткнуться на крохотную, локальную, мёртвую зону в саду.
— Любопытно получается… — протянул дознаватель. — У вас с ножом требуют телефон, угрожая, можно сказать, убийством, а вы не отдаёте.
— Я сама не вспомнила, что он в кармане. Была уверена, что отдаю вместе с сумочкой.
— Паника?
— Ага.
— Бывает… — Соломин-Соломкин прищурился, словно имел намерение спросить ещё о многом, но не хочет портить сюрприз: ведь каждому вопросу — своё время, — и вырастил на губах официальную улыбку: — Сейчас оформим факт опознания вещей протоколом.
А пока он заполнял бумаги, Света присмотрелась к перчатке. На чёрном фоне трудно понять, но всё же показалось, что два засохших пятнышка — кровь. Спросила:
— Они у вас? Грабители?
Поразмыслив, только этим она могла объяснить полное равнодушие следствия к приметам нападавших. Кому нужны словесные портреты уже пойманных преступников, проще их сфотографировать: фас, профиль, табличка с номером на груди.
— Вообще-то вопросы здесь задаю я, — ответил Соломин-Соломкин затёртой до дыр фразой. Но потом смягчился: — У нас, у нас… Распишитесь вот здесь. И вот здесь. А вот тут — «С моих слов записано верно» и подпись.
— Я ничего не подписываю, не читая.
— Читайте. — Он зевнул и отвернулся, занялся другими бумагами.
А Света пробежала глазами оба протокола. Вроде всё верно, но до чего же канцелярит убивает нюансы и оттенки смысла… Тем не менее формально придраться не к чему. Подписала.
— Я могу забрать вещи?
— Не сразу, — не без злорадства ответил дознаватель. — Вещественные доказательства, знаете ли.
Унижаться и просить вернуть хотя бы кредитную карточку она не стала. Займёт, выкрутится. Без косметички тоже никто не умирал.
— Чудненько. Теперь подождите пять минут в коридоре, сейчас поедем.
— Куда?
— На опознание ваших «друзей». Посидите, я быстро.
…Ехали вчетвером. Полицейский в форме с погонами сержанта сидел за рулём, сиденье рядом с ним пустовало, и Света оказалась стиснутой между дознавателем и ещё одним мужчиной в штатском. Тот выглядел куда авантажнее коллеги: и костюм отглажен, и лицо приятное, интеллигентное, но за всю дорогу не проронил ни слова.
Ей представлялось, что путь лежит в Кресты, или в другой следственный изолятор, или где там содержат свежепойманных уголовников, но дорога заняла считаные минуты, «Форд» с синими номерами свернул к клинике Джанелидзе.
Света удивлялась недолго — вспомнила поток крови, хлынувший изо рта одного байкера, вспомнила второго, заполучившего как минимум сложнейший перелом ноги… Где им сейчас быть, как не в больнице «Скорой помощи»?
К главному входу не поехали, к приёмному покою тоже, «Форд» объехал здание, остановился у неприметной двери. Сержант остался в машине, штатские повели Свету внутрь, шагали уверенно, явно были здесь не впервые. Она поначалу не обращала внимания, куда они идут, занятая своими мыслями: коротконого, допустим, сумеет опознать, а вот остальных… Что находится она не совсем в больнице, Света сообразила с запозданием.
Это был больничный морг.
А вот дальше в мероприятии что-то нарушилось, пошло не по плану. Дознаватель, оставив коллегу со Светой на скамейке, прошёл в дверь перегородки, которую воткнули в коридоре, и пропал. Ни слуху ни духу. Словно Соломина-Соломкина по ошибке вымыли-обрядили-набальзамировали и выдали безутешным родственникам. Коллега интеллигентного вида по-прежнему не произносил ни слова, но минут через пять стал выглядеть озадаченным. Всё чаще поглядывал на часы, затем вытащил мобильник, но как раз в этот момент из-за двери высунулся дознаватель и, ничего не объясняя, кивком призвал соратника за перегородку. Послышалось повелительное «Ждите!», и Света осталась одна.
Далеко парочка сыщиков не ушла: из-за двери доносились раскаты голоса Соломкина, он чем-то громогласно возмущался. Ему вторил другой голос, тоже весьма резко.
О чём шла речь, разобрать не удалось, Света улавливала лишь отдельные слова, громко выкрикиваемые дознавателем, и некоторые показались ей интересными… Настолько интересными, что она собралась тихонечко, чуть-чуть, приотворить дверь, чтобы лучше слышать, но та распахнулась сама, и в коридор выкатился Соломин-Соломкин. Недовольный, с покрасневшим лицом. Выпалил, что опознание отменяется, гражданка Кузнецова может быть свободна, и юркнул обратно, не удосужившись даже попрощаться. Разговор за дверью продолжался, но становился тише, собеседники куда-то удалялись.
