Через сотню ярдов Света поняла, что сделала не то… Труба отчётливо вела под уклон, удалялась от поверхности. Но возвращаться и исправлять ошибку было поздно.
Потом была ещё одна развилка, точно такая же, и там она постояла недолго, вглядываясь в тёмные провалы и пытаясь определить, какая дорога ведёт к поверхности. Ничего не поняла и наугад свернула направо.
Потом ещё развилка, на сей раз труба не раздваивалась, а разделялась на три. Света выбрала средний путь, и ей снова попался не самый удачный вариант: эта труба оказалась очень старой, бетон крошился, осыпался, кое-где торчала из него ржавая арматура: и сверху, норовя расцарапать лицо, и с боков, и снизу, угрожая зацепить за ногу и свалить. Продвигаться пришлось значительно медленнее, с осторожностью. А ещё здесь было сыро — просачивались грунтовые воды, влага капала сверху, скапливалась лужами в неровностях и выщербинах бетона, и соединял эти мини-водоёмы крошечный журчащий ручеёк. Мерзкое место, и утешало одно: Света двигалась против течения ручейка, а значит, приближалась к поверхности, хоть и не очень заметно.
Потом она выскочила в какой-то зал… даже не зал — зальчик, площадью с большую комнату среднестатистической городской квартиры, — и снова остановилась. Шум, производимый погоней, затих: то ли преследователи отказались от своей затеи, то ли блуждали в лабиринтах, сбившись со следа, — в любом случае у неё появилось время передохнуть, осмотреться и обдумать происходящее.
Свод зальчика находился довольно высоко над головой — глаза змеи до него не добивали, — в само помещение выходили четыре туннеля: тот, по которому пришла Света; второй, точно такой же, труба-близнец; третий, высокий, прямоугольный, четвёртый — квадратный провал в полу, по стенке которого сбегали вниз металлические скобы-ступени, уводящие в темноту. До дна свет кольца тоже не добивал, однако Света смогла разглядеть массивное чугунное колесо, выглядящее как пародия на эмблему «Мерседеса»…
«Водоканал» его разберёт, что там?.. А может, и «Водоканал» уже не помнит и не знает, потому что всё здесь выглядело древним, неиспользуемым, и получалось, что её занесло в старую, давно позабытую часть подземных коммуникаций…
И всё же один признак недавнего присутствия людей обнаружился: в центре помещения на полу лежала пустая обёртка от «Сникерса». Диггеры побывали, не иначе, эту публику хлебом не корми, только дай пошнырять по таким местечкам. Интересно, давно они здесь были?
Света подняла упаковку, попыталась найти дату выпуска, но никак не могла разобрать в свете кольца слабо оттиснутые на обёртке цифры.
— А не могла бы ты слегка добавить яркости? — произнесла она, чувствуя себя полной дурой.
Змейка просьбу проигнорировала, и дата выпуска продукта осталась неизвестной.
Зато Света ощутила, что внутри обёртки лежит что-то явно постороннее, оказавшееся сложенным в несколько раз листом бумаги. Развернула и непонимающе глядела на таблицу, на слова и цифры в ней, набранные очень мелким шрифтом. Через несколько секунд сообразила: расписание электричек! Точно, книжечки как раз такого формата появляются раз в сезон в железнодорожных кассах и у торговцев, предлагающих купить их прямо в вагоне… Надпись в углу информировала, что расписание действительно на лето — осень 2009 года. Не самое свежее… Диггеры побывали тут давненько.
Вырванная страничка, очевидно, была в расписании последней. На обороте весь напечатанный в типографии текст состоял из двух слов: «Для заметок».
И заметка имелась.
Слова были написаны крупными печатными буквами, составленными из толстых линий, словно писали чем-то, не очень хорошо приспособленным для письма. Карандашом для бровей, например.
Знаки препинания писавший игнорировал, переносы — тоже. И вот что у него получилось:
ЕСЛИ КТО НАЙДЁТ
ВНИЗ НЕ СУЙТЕС СВЕ
ТКУ СОЖРАЛИ ЛЁХА
ВЫСОХ САВСЕМ СТАЛ
СУХАФРУКТОМ ЗА МН
ОЙ ИДУТ ПОПРО
Запись обрывалась на полуслове, хотя немного места у писавшего ещё оставалось.
Шутка? Образчик чёрного диггерского юмора? Интересно, кто, по версии автора записки, сожрал тёзку? Крысы?
В школьные годы Света наслушалась легенд-страшилок о крысах-мутантах с фокстерьера размером, обитающих в метро и выбирающихся наверх безлунными питерскими ночами в поисках жертв и пропитания. Рыщут эти злобные стаи по тёмным закоулкам и помойкам, и горе неосторожным путникам, подвернувшимся под острые клыки — остаются от них лишь обглоданные скелеты, которые даже родственникам не выдают, поскольку власти скрывают страшный секрет, и погибшие люди долгие годы числятся пропавшими без вести…
Бред какой…
