свтло блествшее, словно большое полотно, растянутое надъ темной массой лса, окружавшаго равнину. Дти остановились на этомъ свтломъ и спокойномъ островк. У нихъ не было больше силъ продолжать путь. Они дрожали отъ страха передъ темной чащей деревьевъ, двигавшихся во вс стороны, какъ море волнующихся тней. Они сли, тсно обнявшись. словно прикосновеніе ихъ тлъ вливало въ нихъ бодрость. Нелета перестала плакать. Побжденная печалью и утомленіемъ, она склонила головку на плечо друга и тихо вздыхала. Тонетъ озирался кругомъ, точно больше лсного мрака его безпокоилъ этотъ сумеречный свтъ, въ которомъ ему то и дло мерешился силуэтъ дикаго звря, врага заблудившихся дтей. Въ безмолвіи раздавалось кукованіе кукушки, лягушки въ ближнемъ болот, умолкшія при ихъ появленіи, снова обртали мужество и затягивали свою пснь, надодливые большіе москиты жужжали вокругъ ихъ головъ, обозначаясь въ полумрак въ вид темной стрекочущей тучи.
Дти постепенно успокоились. Здсь было совсмъ недурно. Можно было переночевать. Теплота ихъ плотно прижавшихся тлъ, казалось, вливала въ нихъ новую жизнь, заставляя забывать о своемъ страх и безумномъ бгств сквозь чащу лса.
Надъ верхушками сосенъ, по направленію къ морю, показалась свтлая полоса. Казалось, звзды гаснутъ, погружаясь въ молочныя волны. Возбужденныя таинственностью лса, дти съ тревогой смотрли на это явленіе, точно кто-то прилетлъ къ нимъ на помощь, окруженный свтлымъ ореоломъ. Втки сосенъ съ ихъ кружевной зеленой тканью выдлялись чернымъ рисункомъ на свтломъ фон. Надъ сводами лса вспыхнуло что-то блестящее, въ вид сначала маленькой слегка изогнутой линіи, похожей на серебряную бровь, потомъ свтящаго полукруга и наконецъ огромнаго лица, нжнаго цвта меда, распространявшаго между ближайшими звздами свое сіяніе. Казалосъ, луна улыбается дтямъ, взиравшимъ на нее съ благоговніемъ маленькихъ дикарей.
Лсъ измнился, какъ только показался полнощекій ликъ луны, отъ которой тростники заблестли, какъ серебряные хлысты. У корней каждаго дерева простиралаоь безпокойная черная тнь. Казалось, лсъ растетъ, удваивается, словно на свтящейся земл выростаетъ другой призрачный лсъ.
Дикіе соловьи озера, такъ страстно любящіе свободу, что умираютъ, если ихъ посадить въ клтку, запли во всхъ концахъ проски и даже москиты жужжали нжне въ насыщенномъ свтомъ уголк.
Приключеніе начинало казаться обоимъ дтямъ интереснымъ.
Нелета уже не чувствовала боли въ ног и спокойно говорила на ухо своему спутнику. Преждевременно развившійся инстинктъ женщины, хитрость брошенной, бродячей кошечки давала ей большое преимущество передъ Тонетомъ. Они останутся въ лсу! Не правда-ли? Завтра, вернувшись домой, они найдутъ предлогъ объяенить свое приключеніе. П_і_а_в_к_а пусть за все отвчаетъ! Они переночуютъ здсь и увидятъ то, чего никогда еще не видали. Они будутъ спать вмст, будутъ какъ мужъ и жена. И въ своей наивности они дрожа произносили эти слова, еще тсне прижимаясь другъ къ другу, какъ будто инстинктъ имъ подсказывалъ, что пробуждавшаяся нжность требуетъ, чтобы они какъ можно ясне ощущали теплоту своихъ тлъ.
Тонетъ испытывалъ странное необъяснимое опьяненіе. Никогда еще тло подруги, которую онъ такъ часто билъ во время грубыхъ игръ, не обладало такой пріятной теплотой, которая, казалось, распространялась по его жиламъ и ударяла ему въ голову, возбуждая такое же волненіе, какъ чарка вина, которой его угощалъ въ трактир ддъ. Онъ смотрлъ безцльно передъ собой, но все его вниманіе было поглощено головкой Нелеты, тяжело лежавшей на его плеч, и нжнымъ дыханіемъ ея рта, обдававшимъ его шею, точно ее щекочетъ чья-то бархатная рука. Оба молчали и безмолвіе только увеличивало чары минуты. Нелета открыла свои зеленые глаза, въ глубин которыхъ луна отражалась, какъ капля росы, и принявъ боле удобную позу, снова закрыла ихъ.
– Тонетъ… Тонетъ!- шептала она, какъ во сн, прижимаясь къ товарищу.
Сколько могло быть времени? Мальчикъ чувствовалъ, какъ смыкались глаза не столько оть сна, сколько отъ страннаго опьяненія, которое, казалось, подавляло его. Изъ всхъ шороховъ лса онъ слышалъ только жужжанье москитовъ, летавшихъ, какъ облака, надъ грубой кожей дтей озера. Это былъ странный концертъ, который усыплялъ ихъ, укачивая на волнахъ перваго сна. Одни пли, какъ писклявыя скрипки, до безконечности растягивая одну ноту, другіе, боле важные, пробовали цлую гамму, а огромные и жирные издавали глухой дрожащій звукъ, словно низкіе контрабасы или далекій бой часовъ. На слдующее утро сжигая ихъ лица, разбудило ихъ солнце, и лай собаки стражника, которая приблизила свою морду вплотную къ ихъ головамъ. Они находались на самой границ Деесы и до Пальмара было всего нсколько шаговъ.
Мать Тонета всегда добрая и грустная, побжала за нимъ съ весломъ въ рук, чтобы вознаградить себя за безпокойную ночь, и слегка побила его, несмотря на его быстроту. До прізда матери Нелеты въ 'телг угрей', она на всякій случай побила и ея дочку, чтобы та не пропадала больше въ лсу.
Посл этого приключенія, вся деревня, точно по молчаливому соглашенію, называла Тонета и Нелету женихомъ и невстой. Словно связанные навсегда той ночью, проведенной въ лсу въ тсныхъ объятіяхъ, они искали другъ друга, и любили другъ друга, не высказывая своего чувства словами, какъ будто между ними было условлено, что они должны принадлежать другъ другу.
Съ этимъ приключеніемъ кончилось ихъ дтство. Кончилась бготня, веселая, беззаботная жизнь безъ всякихъ обязанностей.
Нелета стала вести ту же жизнь, что и мать: каждую ночь она отправлялась въ Валенсію съ корзинами угрей и возвращалась только на слдующій вечеръ. Тонетъ, видвшій ее только на мгновеніе при наступленіи ночи, работалъ съ отцомъ въ пол или ловилъ рыбу съ нимъ и съ ддомъ. Дядюшка Тони, ране столь добрый, теперь, когда сынъ выросъ, былъ также требователенъ, какъ и дядюшка Г_о_л_у_б_ь, и Тонетъ, какъ примирившееся животное, исполнялъ нехотя свою работу. Его отецъ, этотъ упрямый герой земли, былъ непреклоненъ въ своихъ ршеніяхъ. Когда наступило время посва или жатвы риса, мальчикъ цлый день проводилъ на поляхъ Салера. Остальную часть года онъ ловилъ рыбу, иногда съ отцомъ, иногда съ ддомъ, допускавшимъ его, какъ товарища, въ свою барку, каждый разъ ругая однако собачью судьбу, по вол которой въ его семь родятся такіе бродяги.
Теперъ мальчикъ работалъ отъ скуки. Въ деревушк не оставалось никого, съ кмъ онъ могъ бы водиться. Нелета была въ Валенсіи, а товарищи по играмъ, выросшіе, какъ и онъ самъ, обязанные зарабатывать себ насущный хлбъ, вызжали въ озеро вмст съ отцами. Оставался П_і_а_в_к_а, но мошенникъ посл приключенія въ Деес удалялся отъ Тонета, вспоминая встрепку, которой тотъ заплатилъ за измну, совершенную имъ той ночью.
Какъ будто это событіе предршило его будущее, бродяга искалъ себ прибжище въ дом священника, въ качеств его слуги, и спалъ какъ ообака за дверью, не думая объ отц, который лишь изрдка появлялся въ заброшенной хат, черезъ крышу которой падалъ дождь, какъ на открытомъ пол.
Старый П_і_а_в_к_а нашелъ себ, наконецъ, промыселъ. Когда онъ бывалъ трезвъ, онъ посвящалъ себя охот за выдрами. Ихъ число не доходило и до дюжины, такъ какъ ихъ испоконъ вка упорно преслдовали.
Однажды вечеромъ, переваривая вино на берегу, онъ замтилъ на вод круги, кипніе и большіе пузыри. Ктото нырялъ, между стями, замыкавшими каналъ, ища въ нихъ рыбу. Спустившись въ воду, съ шестомъ, который ему одолжили, онъ сталъ охотиться за темнымъ животнымъ, бгавшимъ по дну, пока ему не удалось убить его и взять,
То была знаменитая – выдра, о которой въ Пальмар говорили, какъ о фантастическомъ существ, одна изъ тхъ выдръ, которыми когда-то кишло озеро, и которыя разрывали сти, такъ что было невозможно ловить рыбу.
Старый бродяга считалъ себя теперь первымъ человкюмъ Альбуферы. Рыбачья община Пальмара обязана была по старымъ законамъ, занесеннымъ въ книги, хранившіяся у присяжнаго, выдавать за каждую пойманную выдру по одному дуро. Старикъ взялъ награду, но на этомъ не остановился. Животное было настоящимъ кладомъ! Онъ отправился показывать его въ гавани Катарохи и Сильи, и дошелъ въ своемъ тріумфальномъ шествіи вокругъ озера до Суеки и Кульеры.
Со всхъ сторонъ его звали. Не было трактира, гд бы его не принимали съ распрастертыми объятіями. Сюда, П_і_а_в_к_а! Пусть покажетъ звря, котораго убилъ! И бродяга посл нсколькихъ стакановъ вина любовно вынималъ изъ подъ плаща бдное животное, мягкое и вонючее, позволяя любоваться его шкурой, даже дотронуться до нея,- но только съ большой осторожностью!- чтобы удостовриться въ ея мягкости.
Никогда руки отца не обнимали съ такой мягкостью и нжностью маленькаго сына, когда онъ родился на свтъ, какъ это животное! Прошло нсколько дней, народу надола выдра, никто не давалъ за нея даже и чарки водки, не было ни одного трактира, который не старался бы отдлаться отъ П_і_а_в_к_и, какъ отъ зачумленнаго, ввиду нестерпимой вони, поднимавшейся изъ-подъ плаща отъ разлагавшагося животнаго.
