хвороста и складывать возле столба, вкопанного в землю. Черная груда, ощетинившаяся острыми сучьями, росла очень быстро.
Аякс застыл, крепко держась когтями за плечи оракула, и хищно следил за дэймосами, не выпуская из виду ни одного. Его ноздри раздувались, ловя их запах разлагающейся плоти, страха и вожделения.
Танатос выпрямился, одной рукой, без малейшего напряжения поднял мастера снов и поволок к столбу, держа за горло, прижал к черному брусу. Прислонил свое лицо, закрытое тканью к белому лицу Фидия с клеймом красного мака на лбу, прошипел едва слышно:
– Ты первый. Но не последний. Мы об этом позаботимся. Мы зажжем такие костры по всем вашим землям…
Усиливающийся дождь лупил по камням и дереву, стекал по сучьям и поднятым рукам оракула, привязанным к перекладине, по его опущенным векам.
Дэймос, не глядя, протянул ладонь, и один из слуг почтительно вложил в нее горящий факел.
И тут Герард заметил, что пальцы связанного сновидящего дрогнули. Он не был мертв, как показалось прорицателю сначала.
Оракул шагнул было вперед, но Аякс сжал когтями его плечо, останавливая.
– Ты не можешь вмешаться. Только наблюдать.
Танатос поднес пламя к веткам. Смола, пропитавшая их, вспыхнула, плюясь искрами, побежала дорожка голубоватого огня. Дым жадно потянулся к человеку. Дождь зашипел от жара, отступая. Фидий поднял голову, приходя в сознание. В его глазах зажглось понимание происходящего. Он рванулся вперед, шаря взглядом по скособоченным фигурам, по дэймосу, скрытому маской, но не задержался на нем. Казалось, оракул ищет кого-то еще, но не может найти.
– Мы сожжем их всех! – В зычном голосе создателя кошмаров звучала ненависть и страстное предвкушение. – Всех мастеров сна.
– Огня не хватит, – прохрипел Фидий. Горячие языки уже тянулись к его босым ногам, опаляя жаром. – И твой Фобетор тебе не поможет!
Танатос размахнулся и швырнул факел в оракула. Раскаленный жезл алой кометой пролетел над разгорающимся хворостом и ударил пленника в грудь.
– Костры будут гореть по всему Полису!! – рявкнул убийца.
Пламя взбежало вверх по рукам Фидия, охватило кисти, взметнулось на волосы.
– Я видел вас! – закричал тот, заглушая невнятный ропот прокаженных. – Вы все мертвы! Трупы! А Полис будет стоять!
Остальные слова слились в оглушающем вопле. Фигура в коконе лохматого пламени билась и рвалась от всепроникающей, жгущей боли. Вонь горящей плоти поглотила остальные запахи.
Герард сам не заметил, что сжимает кулаки так, что начало ломить суставы от невыполнимого желания стиснуть пальцы на шее кого-нибудь из дэймосов. Но он мог лишь смотреть. Законы сна неумолимы. Прошлое остается прошлым. Аякс горячей тяжестью давил на плечи, напоминая о долге прорицателя быть внимательным и отстраненным от импульсивных желаний.
Дождь испарялся от жара. Багровый свет играл на неподвижном танатосе, сминая причудливыми тенями его маску. Провал рта казался наполненным кровью, в глазницах перемешивались раскаленные угли.
Фидий больше не шевелился. Обугленное тело с запрокинутой головой застыло в мертвом равнодушии. Капли воды снова начали бить по нему, чертя дорожки по черному спекшемуся лицу, обращенному к серому небу.
– Ну и кто из нас труп? – спросил создатель кошмаров, рассматривая сожженного врага. Пнул тлеющие сучья, и те рассыпались, разбрасывая искры.
Повернулся к последователям, произнес громко и уверенно:
– Фобетор принял нашу жертву.
Дэймосы восторженно загомонили, а лицо, завешенное грубой тканью, снова повернулось в ту сторону, где стоял Герард. Взгляд темного сновидящего скользнул в пустоту за колонну. А затем он не спеша начал приближаться. Оракул невольно обернулся, проверяя, не стоит ли за его спиной еще один провинившийся слуга, которого ожидает наказание. Но не увидел никого. А когда повернулся – танатос стоял рядом.
За какую-то долю секунды Герард ощутил запах гари и мокрой ткани, исходящий от его одежды, заметил след копоти на маске, услышал шумное дыхание. «Он не может меня видеть», – мелькнула быстрая мысль и тут же, словно услышав ее, бич сновидений протянул руку. Та должна была пройти сквозь гостя из другого времени и пространства, но вместо этого пальцы в серой перчатке сжали горло оракула. Стиснули, впиваясь в напряженные мышцы.
Это не могло быть! Сон не позволял подобных аномалий. Но Герард не успел до конца осознать происходящее – тело отреагировало на агрессию машинально, перехватывая запястье противника и освобождаясь от захвата.
…Пытаясь освободиться.
Сокрушительный удар по голове сзади бросил его на камни. Перед глазами появилось полуразложившееся лицо. Оно ухмылялось разодранным ртом. Скрюченная кисть вцепилась в волосы. На спину навалилась новая тяжесть, силясь удержать на месте, над ухом сипел провалившимся носом еще один прокаженный.
