– Мэтт, – он крепко пожал мне руку. – Спасибо, что приехал.
– Как ты?
– Ошеломлен, – ответил архитектор честно, потом криво усмехнулся. – Расстроен, но не до горя. Наши отношения с Корой трудно назвать гладкими.
Он помолчал и поинтересовался сухо:
– Она была дэймосом, ламией?
– Да. Кто сказал тебе?
– София. Обрисовала в общих чертах… – он неопределенно повел рукой и снова опустился на стул. – Теперь многие странности матери стали понятны.
Я сел рядом с Хэл. Во взгляде ученицы читалась многозначительность и легкое нетерпение. Ей хотелось поделиться со мной новостями и собственными выводами.
– Зачем Кора это сделала? – спросил Виктор. – Почему вдруг?
– Пока есть только предположения. Например, затяжная депрессия, которая закончилась самоубийством.
Он неопределенно покачал головой. Похоже, его не вполне устраивало это объяснение. И я его понимал.
На кухню вошел Неарк, окинул внимательным взглядом нашу компанию и сказал:
– Аметил, мне нужно поговорить с тобой.
Хэл, непривычно молчаливая, посмотрела на меня, в ее серых глазах я прочитал сдержанное предупреждение.
Студия Виктора была темной и пустой. Все голографические проекции выключены. Барельефы утонули в тени. Экраны компьютеров погашены.
Стульев здесь не было, и мы встали друг напротив друга.
– Давно ты знаком с Виктором? – спросил Неарк, открывая крышку электронного блокнота.
Его манера смотреть, наклоняя голову из-за высокого роста, уверенный звучный голос, пронизывающий взгляд были мне очень знакомы. Забавно видеть хорошо известные приемы, которыми всегда пользовался один человек, в исполнении другого.
Эринер, заметив, что мысли собеседника уплыли куда-то, собирался повторить вопрос, но я опередил его:
– Извини. Пытаюсь абстрагироваться.
Неарк улыбнулся понимающе.
– В этом сложность работы с вами. Слишком много ненужных ассоциаций и образов. Ладно, давай ближе к делу.
– С Виктором я познакомился недавно. Когда навещал Кору. Она сновидящая, а точнее дэймос. Ты уже в курсе?
– Да.
Лицо Неарка оставалось бесстрастным.
– С ней мы столкнулись в одном из снов, – продолжил я. – Давно. Лет тридцать… или сорок назад. Не помню точно.
– Что тогда произошло?
– Я лечил пациента после ее нападения. А спустя короткое время она сама подверглась атаке дэймоса. Он оказался сильнее и заблокировал ее дар. Стандартная ситуация.
– Почему ты решил навестить ее, после стольких лет?
Я пожал плечами.
– Сон приснился. Я вспомнил про нее. Решил проверить.
Неарк захлопнул свой блокнот, так и не записав в него ни слова. Я его понимал. С точки зрения нормального человека все это звучало полным бредом.
Но самое главное, я не сказал ни слова неправды. На ламию напал дэймос, которым я больше не являюсь, значит, могу говорить о себе прежнем в третьем лице. Талия действительно явилась ко мне во сне, и с ее помощью я вспомнил про Кору.
– Слушай, Мэтт…
– Неарк, я знаю, что мои ответы должны порядком раздражать. Странные мотивы, невнятные объяснения. Ни одного реального факта.
– Реальный факт есть. Женщина, которая после долгих спокойных лет жизни вдруг полезла в петлю. А перед этим совершила покушение на свою гостью. От которой, по словам сына, была в полном восторге. И произошло это все вскоре после твоего появления.
Он вопросительно приподнял брови, вновь напомнив мне Герарда.
– Не исключаю, что мое появление могло послужить катализатором…
Дверь распахнулась, и в студию стремительно вошел охотник.
– Мы закончили. Софию увозят. Что тут у вас?
– Сплошной туман, – сказал Неарк, постукивая по крышке блокнота. – Сны сорокалетней давности, психические атаки, предчувствия…
– Понимаю, – с тенью участия в голосе произнес сновидящий. – Я предупреждал, что ничем не смогу помочь. Разбираться со снами придется нам. Лучше
