– Я еду в Александрию. Уверен, ты знаешь об этом.
Ответа не было. Солнечные лучи беззаботно лились в комнату, сверкали грани ваз, загадочно молчали пуговицы, набитые в пыльные банки.
– Я знаю, ты не любишь этот город. Но мне нужны ответы.
Из-под моих ног послышалось тихое гудение. Настойчивый шорох цепких лапок.
– В прошлый раз ты отказался отвечать. Теперь я хочу знать правду. Или хотя бы часть ее.
Из широкой щели в полу медленно выбралась живая пчела. Расправила крылья, загудела недовольно. За ней уже лезла вторая, третья… и скоро тишина комнаты наполнилась грозным жужжанием.
Насекомые взвились в воздух и закружили по комнате. Древние предсказатели Дельфийского оракула считали, что души умерших или крепко спящих путешествуют, сбившись в рой, как пчелы. Как далеко улетели те две тени, которые мне нужно найти, никто не знает. И вряд ли разыскать их так просто, без посторонней помощи, у меня получится.
А еще пчелы – древний символ трудолюбия. И можно было не сомневаться – поработать мне придется.
Я поднялся и вышел из комнаты, плотно закрыв за собой дверь. За моей спиной продолжали гудеть пчелы, и угрозы в их голосах больше не было, монотонный звук навевал воспоминания лишь о мирном, теплом солнечном дне.
Спустя десять минут я, заперев дом, уже садился на заднее сиденье рядом с Хэл.
– Где твои вещи? – спросила она, внимательно наблюдая за мной.
– Все, что нужно, при мне.
– Наследие прошлого. – Талия, сидящая впереди, не обернулась. – Он никогда не возьмет с собой лишнего. А если что-то вдруг понадобится, купит на месте. И уничтожит после использования.
Она была права. Именно так я и поступал обычно. Ненужная, сомнительная вещь – дополнительный риск.
– Надо мне тоже так научиться, – пробормотала ученица, глядя на рюкзак, лежащий на ее коленях.
Весь путь до Гиперпетли-Зеро Хэл закачивала в коммуникатор схемы оазисов Александрии, словно планируя хотя бы виртуально быть со мной в этом городе. А я смотрел на улицы Полиса, проносящиеся за стеклом.
Шел дождь. Легкий, прохладный, быстрый. В небе висела дымка, стирающая верхние этажи высотных зданий. Краски стали сочнее. Особенно зеленый. Кроны пиний на Палантире приобрели свежую яркость. Мокрые дороги блестели.
Над тротуарами неторопливо плыли разноцветные зонты.
Я открыл окно со своей стороны, вдыхая влажную пыль, пахнущую травой и мокрым деревом. Талия сделала то же самое.
…Наконец машина приблизилась к стеклянным куполам порта. Днем и ночью здесь кипела жизнь. По нижним уровням эстакад проносились грузовые транспортеры со знакомыми логотипами компаний на бортах. Полис поставлял по всему миру биологические материалы и технику на их основе, оборудование для станций, работающих на холодном синтезе, и мусороперерабатывающих предприятий, пшеницу и сою, медикаменты и текстиль. А также специалистов высокого уровня.
Из выходов одна за другой следовали колонны с импортируемой продукцией. Я узнал иероглифы Нарасикэ, везущей в Полис высокотехнологичное оборудование – детали компьютеров, автомобилей, промышленных и медицинских роботов. У терминала Бэйцзина разгружали контейнеры с изделиями из пластика и химическими соединениями. Бойко сновали погрузчики, цепляющие механическими клешнями запечатанные кубы и перевозящие их на платформы. Изредка мелькали желтые куртки инженеров, следящих за машинами.
Серебрились белые понтоны Гиперпетли, выстреливающей через равные промежутки времени составами, несущимися в разные концы континента. Часть путей была погружена под землю и, выйдя из такси, мне показалось, что она гудит под моими ногами, перемещая полые капсулы составов.
Людей, желающих выехать в Александрию, было немного. Светлые просторные залы оказались практически пусты.
– Хэл, – я сжал запястье девушки, привлекая ее внимание, – не пиши мне. Никаких сообщений.
Она обреченно вздохнула и улыбнулась.
– Понимаю. А то вдруг твой телефон запищит именно в тот момент, когда ты будешь сидеть в засаде, охотясь на маньяка. Хотя он у тебя стучит – еще хуже.
Я рассмеялся и на миг привлек ее к себе.
– Через сон тоже встречаться нельзя? – пробормотала она, утыкаясь лбом мне в плечо.
– Нет. Нельзя.
– Я так и думала.
Хэл отстранилась, ее взгляд стал пристальным и напряженным, казалось, если поднести свечу – фитиль тут же вспыхнет. Но больше она ничего не произнесла, ни о чем не попросила.
– Как сказала бы Клио, да хранит тебя Эргия, Аметил. – Талия протянула мне руку, и я сжал ее.
– Будьте осторожны. Обе.
