Мы отступали, мы бежали. Но иначе было нельзя.
Четвёртый источник. Асгард Возрождённый. Старый Хрофт, ставший… кем?
И клетка Неназываемого, с которой неведомо что.
И Дальние, которых я рассчитывал накрыть всех, разом, чтобы потом, пройдя открытою тропой, покончить с их вторжением окончательно.
– Аэтерос?
– Всё будет хорошо, Рирдаин, – выдавил я из себя.
Рядом несли жестоко обожжённого Арриса, вновь впавшего в забытьё.
И лишь когда перед нами раскрылось Обетованное, я вдруг осознал, что больше не вижу белого платья Си.
Она исчезла, не попрощавшись.
Всё, что я смог сделать, – это закрыть на миг глаза и выругаться про себя самыми чёрными словами, какие только смог вспомнить на всех ведомых языках.
Асгард возрождён. Война за Упорядоченное стала всеобщей.
И Сигрлинн, моя Сигрлинн, оставила меня.
Эпилог
– Эх, доля моя горемычная, – привычно уже простонал вампир Ан-Авагар, загоняя к чёрному провалу очередную вереницу душ. – И за что ж мне оно такое выпало!
Стенать и жаловаться недостойно истинного вампира, но сейчас Ан-Авагару было не до того.
Он устал, жутко устал. Каждое движение вызывало боль, словно и не суставы у него, а еле-еле сцепленные друг с другом кости, обсыпанные песком.
Он кое-как приноровился водить души в Хель, как повелел великий Хедин. Кое-как приспособил заклятия, обратные тем, что разупокаивали погосты, кое-как научился сбивать неприкаянные призраки в подобие овечьей отары и, как отару же, гнать их вперёд. И да, спасибо жуткому воину Яргохору, явно вышедшему из какого-то подземного царства, – подсказал, подучил. Вампир сперва было решил, что его труды окончены, но Яргохор лишь воззрился на выкормыша Эйвилль сквозь залитую тьмой смотровую прорезь шлема, и вампир тотчас осёкся.
Сам Яргохор, невесть откуда взявшийся и невесть кем посланный, лишь бросил, что, дескать, он пройдёт в Хель и вернётся обратно. Ему, мол, надо там кое-что увидеть и узнать.
Ну, пусть его. Участь самого Ан-Авагара от этого легче не стала. Разве что самую малость, Яргохор всё-таки помог, не приходилось теперь гоняться за ускользающими, словно рыбы из порвавшегося невода, душами.
Что сказала бы Клара Хюммель, увидав меня за таким занятием?
Ах, да пусть говорила бы, что угодно, лишь бы говорила.
Вампир тяжело вздохнул в очередной раз, взмахом руки приказывая душам следовать дальше. Плечи его сгибались, словно он волок на себе здоровенный мешок с песком.
Клара, Клара… где ты теперь? И когда же великий Хедин снимет с меня эту тягость?
Тот, кого звали Яргохором, а ещё раньше – Ястиром, молча стоял перед пустым троном. Когда-то давным-давно здесь восседала страшная великанша Хель, правительница этого царства мёртвых. Трон пустовал уже невесть сколько веков; с дня Боргильдовой Битвы это место не имело правителя.
Яргохор стоял долго, молча взирая на постамент. Мрачные своды нависали над головой, где-то невдалеке сонмище душ влачилось по бесплодным пажитям страны усопших, не в силах покинуть их и отправиться к Демогоргону, великому и страшному.
Закованные в латные перчатки руки медленно поднялись, сняли высокий шлем.
Вместо лица у Яргохора вновь оказалось сплошное чёрное пятно, без глаз, носа или рта, вообще без каких-либо черт.
Серый меч поднялся и рухнул, вонзившись прямо в камень у подножия трона. Бывший Водитель Мёртвых медленно уселся на трон, так же медленно положил обе руки на подлокотники.
– Отныне, – услыхали своды, – се – моё!
И после паузы:
– До срока. Когда мы вернёмся.
Примечания
1
См. роман «Удерживая небо», стр. 320–364.
2
См. роман «Гибель Богов», стр. 310.
