Между тем к острову с часовней в эти самые минуты причалила лодка. Афоня Прости Господи выбрался из нее, удерживая в правой руке накрытую полотном корзинку, за нос вытянул полегчавший челн далеко на берег, после чего паренек вошел в двери.
Отец Амвросий, понятно, стоял за алтарем на коленях и, отвешивая глубокие поклоны и крестясь, истово молился выставленным в ряд образам:
– Боже святый и во святых почивай, трисвятым гласом на небеси от ангел воспеваемый, на земли от человек во святых своих хвалимый, тебе самому действующему вся во всех, мнози совершишася, святии в коем роде благодетельми благоугодившии тебе…
Афоня отступил к стене, присел на стоящую там лавочку, поставив корзинку на колени и терпеливо дожидаясь окончания одинокой службы. А длилась она долго… Однако не бесконечно.
– Что привело тебя сюда в столь неурочный час, несчастный? – наконец соизволил обратить на гостя внимание священник.
– Рыбу копченую горяченькую тебе из острога прислали, отче, сбитень пряный и просьбу поутру с благословением приплыть. Новый поход к язычникам казаки затеяли, слово божие нести.
– Рази не ведаешь ты, что плоть я свою голодом умерщвляю?! – гневно ответил отец Амвросий. – Почто вкусности всякие таскаешь? Хватило бы мне и корочки хлеба сухой и плесневелой!
– Где же мне взять здесь корку хлеба, батюшка?! – изумился паренек. – Тут и свежего-то третий год, поди, никто не видел, а ты про корочку сухую сказываешь!
– Ладно, давай! – поднялся с колен священник.
– Вот, испей, – первым делом протянул ему деревянную фляжку Афоня. – Пересохло в горле, поди, после чтения слов святых для бога?
Отец Амвросий взял флягу, осушил в несколько глотков, поморщился:
– Фу, что за сбитень?! Горький, холодный, не сладкий!
– Остыл, батюшка. Путь-то не близкий, море ледяное.
– Ладно… – Священник крякнул, облизнулся, сел на скамью, переставил корзину себе на колени, откинул тряпицу и решительно взялся за разделку толстой тушки жирного коричневого судака. Афоня Прости Господи же, напротив, поднялся, обогнул скамью, встал у отца Амвросия, вскинул руки у него над головой и стал ими водить, что-то еле слышно нашептывая. Однако рыба не бесконечна, особенно такая мягкая и вкусная…
– Плоть слаба. – Облизав последние косточки, священник кинул их в корзинку. – Надеюсь, господь простит мне эту скоромную малость. Пойду руки в море помою.
Отец Амвросий вышел наружу. Афоня же прошел вперед, с интересом прошел вдоль икон, поводил перед ними ладонями, понюхал горячие сальные свечи.
– Поезжай, Прости Господи, – вернулся, отирая ладони о рясу, священник. – Скажи, приплыву утром, благословлю.
– Да, батюшка, – кивнул паренек, подхватил корзинку, направился к дверям, но перед самым порогом вдруг остановился, оглянулся через плечо: – Скажи, отче… Коли служитель богов клятву им дал нести слово истины в чужие народы, об истинных богах не ведающих… Коли служитель этот заместо странствий и проповедей на острове запирается да молится один втихомолку, сие на пользу душе его пойдет али токмо в бездну греха погрузит и обиду в богах вызовет? Кои служителя подобного и вовсе отринуть могут…
– Не узнаю речей твоих, Афоня Прости Господи, – моментально побелев, хрипло произнес священник. – Откель ты слов таких набрался и по какому праву меня, отца своего во Христе, вопрошаешь?!
– Так, женщину одну встретил, – ответил паренек и вышел за дверь.
Отец Амвросий облегченно перевел дух, несколько раз размашисто перекрестился, подкрался к порогу, тихонечко толкнул створку наружу – и с воем ужаса отпрянул назад, налетев на алтарь, опрокинул его и отбежал еще дальше, пока не уперся спиной в скромный иконостас.
На крыльце стояла его давняя знакомая – язычница из рода сир-тя, именем Ирийхасава-нэ, что уже не раз настойчиво просила у священника приобщения к христианству. Зело странным, надо сказать, способом. Круглолицая и широкобедрая дикарка, одетая в бобровую кухлянку, перешагнула порог, повела носом, улыбнулась, сделала еще пару шагов.
– Здравствуй, великий и могучий белый шаман, – сказала она с легким поклоном. – Как же давно не видела я тебя! С самой-самой весны. Скажи, сколь многим смертным успел ты передать свое учение? Где я могу приобщиться великой христианской мудрости?
– Ты… Ты… Ты… – запинаясь раз за разом, никак не мог ответить отец Амвросий.
– Я пришла, – согласилась Ирийхасава-нэ.
– Порождение Сатаны! Исчадье ада! – с ужасом выстрелил в нее ругательствами священник, выставил перед собой крест на вытянутых руках. – Сгинь, сгинь! Пропади!
– Нет-нет, отче, я не должна уходить, – отрицательно покачала головой сир-тя. – Я помню твое учение. Ваш бог предавался в пустыне одиночеству и терпел там искусы от темных духов. Достойный Иисуса служитель должен обязательно устоять перед искусами. Из любви к тебе, отче, как твоя преданная ученица, я принесла тебе обязательный для православного отшельника искус.
Девушка поднесла пальцы к горлу – и в тот же миг кухлянка рухнула на пол, оставив ее полностью обнаженной. Священник чуть не застонал, увидев
