Гнездо пингвина состоит из ямки в земле, очень неглубокой и необходимой лишь для того, чтобы единственное яйцо не укатилось. Гнездо альбатроса не настолько примитивно — это бугорок около фута высотой и двух футов в диаметре, сооруженный из земли, водорослей и ракушек, на вершине которого строится гнездо.
Птицы ни на секунду не покидают гнезд за все время высиживания яиц и даже до тех пор, пока молодое потомство не окрепнет и не научится само о себе заботиться. Пока самец охотится, самка несет караул и отлучается только по возвращении партнера. Яйца никогда не остаются открытыми — одна птица слетает, другая садится на ее место. Такая предосторожность вызвана возможностью воровства среди обитателей колонии, которые при первой же возможности с удовольствием похищают друг у друга яйца.
Несмотря на то что в некоторых колониях живут исключительно пингвины и альбатросы, в большинстве из них селятся самые разные морские птицы, которые пользуются всеми выгодами общественной жизни, обустраивая гнезда там, где находят свободное место, но при этом никогда не вторгаясь на занятое более крупными видами. Со стороны подобные поселения являют совершенно необыкновенное зрелище. Над колонией вьется настоящая туча из альбатросов и более мелких пернатых, беспрестанно то улетающих в океан, то возвращающихся домой. Под ними толпой стоят пингвины, некоторые прогуливаются туда-сюда по узким тропинкам, а некоторые с поистине военной выправкой обходят поселение по окаймляющей его дорожке. Словом, при пристальном наблюдении начинаешь понимать, что самое поразительное в этом — видимость разума, которую производят эти пернатые создания, и поистине ничто не дает человеческому уму бoльшей пищи для размышлений, нежели это зрелище.
На следующее утро после нашего прибытия в гавань Рождества помощник капитана, мистер Паттерсон, спустил лодки и (несмотря на то что сезон охоты еще не начался) отправился на поиски тюленей, высадив капитана и его юного родственника на голой отмели к западу от шхуны: им по какому-то делу, природу которого мне не удалось выяснить, нужно было попасть в глубь острова. Капитан Гай взял с собой бутылку с запечатанным письмом внутри и направился с того места, где его высадили на берегу, к самому высокому холму. Возможно, он собирался оставить там послание для какого-то судна, которое должно было прийти сюда после него. Едва он скрылся из виду, мы (Питерс и я тоже находились в лодке помощника капитана) приступили к поискам тюленей. Этому занятию мы посвятили три следующие недели, внимательно обследуя берега не только архипелага Кергелен, но и нескольких крошечных окрестных островков. Впрочем, усилия наши не увенчались успехом. Мы видели множество морских котиков, но они оказались очень пугливыми, и ценой огромных усилий нам удалось добыть каких-то триста пятьдесят шкур. Острова изобиловали морскими слонами, особенно много их было на западном берегу главного острова, но их мы убили всего двадцать, и то с огромным трудом. На мелких островах мы нашли немало обыкновенных тюленей, но их мы не трогали. Одиннадцатого мы вернулись на шхуну, где застали капитана Гая и его племянника, которые поделились с нами своим весьма нелестным впечатлением о внутренней части острова: по их словам, это было одно из самых унылых и пустынных мест в мире. Из-за оплошности второго помощника, который забыл вовремя послать за ними со шхуны лодку, им пришлось провести на острове две ночи.
15
Двенадцатого числа мы подняли паруса, вышли из гавани Рождества и, взяв курс на запад, миновали по левому борту остров Марион из группы островов Крозе. Затем мы прошли остров Принс-Эдуард, тоже оставляя его по левому борту, после чего взяли немного севернее и в пятнадцать дней достигли островов Тристан-да-Кунья под 37°8? южной широты и 12°8? западной долготы.
Эта группа, ныне хорошо изученная и состоящая из трех округлых островов, была открыта португальцами, впоследствии здесь побывали голландцы в 1643 и французы в 1767 годах. Острова складываются в треугольник и отстоят друг от друга примерно на десять миль, так что между ними имеются широкие открытые проливы. На всех трех островах местность довольно возвышенная, особенно на самом Тристан-да-Кунья. Это остров, имея в окружности пятнадцать миль, является самым крупным из группы, и он так высок, что в ясную погоду его можно видеть с расстояния в восемьдесят — девяносто миль. Северная часть острова отвесно вздымается над морем на тысячу футов. Отходящее от него высокогорное плато достигает почти середины острова, и на этом плато возвышается огромная коническая гора наподобие Тенерифского пика. Нижняя часть этого конуса покрыта большими деревьями, но верхушка состоит из голых камней, как правило, окутана облаками и большую часть года покрыта снегом. У острова нет ни мелей, ни других особенностей, которые могут угрожать кораблям, берега его круты, а воды глубоки. На северо-западном берегу есть бухта с черным песком, где при южном ветре без труда можно пристать на лодках. Остров богат источниками превосходной воды, также здесь хорошо ловится на удочку треска и другая рыба.
Второй по величине остров и самый западный из группы называется Недоступным. Расположен он точно на 37°17? южной широты и 12°24? западной долготы. В окружности он имеет семь-восемь миль и со всех сторон окружен неприступными обрывистыми берегами. У него совершенно плоская вершина, и весь остров почти полностью лишен растительной жизни, здесь не растет ничего, кроме нескольких низкорослых кустов.
Соловьиный остров, самый маленький и южный в группе, расположен на 37°26? южной широты и 12°12? западной долготы. Рядом с его южной оконечностью из воды выступает цепочка скалистых островков, несколько подобных образований есть и на северо-восточной стороне. Глубокая долина разделяет неровную и безжизненную поверхность острова на две части.
