Голова. Если ты действительно собираешься навести порядок в общине перед зимой, то я готов помочь всем, чем смогу. Но выполнять твои глупые приказы больше не буду. Я сам буду решать, как мне жить.
Голова открыл было рот, собираясь что-то возразить, но Максим круто повернулся и вышел, приложив дверью по лбам двух-трех любопытных мелких. Раздвигая локтями их шумную толпу, он прошел через двор и покинул Цитадель тем же путем, каким явился. Оксана в этот раз промолчала и посмотрела на юношу будто бы с испугом. Спустившись со стены, Максим неторопливой трусцой направился обратно, к кастрюле, издававшей уже аппетитные запахи.
«Когда я ел досыта? – думал он. – Только в детстве. Тогда рожали в основном еще те, кто помнил старый мир. Они любили детей, играли с нами, воспитывали и кормили самыми первыми. Теперь… Из этих мелких никто ни разу в жизни не наелся от пуза. Матери теперь рожают и по десять, и по двенадцать раз, лишь бы в мута не обратиться. Только для того и беременеют, потому что детьми мало кто занимается. Оксана вот, наверное, и по именам всех своих не вспомнит. И плевать ей, сыты ли они, здоровы ли. Общине тоже наплевать: главное, что их много, а значит, подрастают работники и воины. Кроме того, чем больше детей, тем меньше шансов, что в следующих потомствах уроды будут рождаться. Вот и все! А то, что они дерутся друг с другом за еду, что у малышей куски отнимают – до этого никому дела нет! И никто их ничему уже не учит! Только драться с мутами будут учить, как переведут во взрослые, и работам. Значит, мы дичаем. И ни Голова, ни я – никто ничего не изменит. Даже если Валька прав, и достаточно Андрея… – Он даже мысленно пропустил это слово. – Пройдет год, другой Андрей появится. Или сразу несколько. Хотя Валька молодец: у всех бед есть источник. И в том, что я не желаю больше слушаться Голову, тоже Андрей виноват».
Приближаясь к овражку – совсем не далеко, если ни от кого не скрываться, – Максим заметил торчащую из кустов голову Аллы. Дым валил столбом вверх, но теперь это не играло никакой роли: в обеих общинах уже знали, кто здесь обосновался и что делает. Добежав, Максим лихо спрыгнул вниз и повалился на бок, весело рассмеявшись.
– Не так уж все и весело, – мрачно заметил Валя. – Голова, наверное, обещал меня мелким скормить?
– Тебя? – Максим хохотнул. – Да он тебя и не вспомнил! Все, Валька, я сделал шаг! Я обещал ему, что если он будет требовать мне наказания, то я все расскажу. Все, что знаю. И вообще, доведу дело до выяснения отношений: кто в общине главный, почему Андрей со своими дружками часть урожая припрятывает и чем в секретах Косой занимается! Я даже расскажу, что Маша с кухни приворовывает!
– Вот этого не надо, пожалуйста! – взмолился Валька. – Мы же ей часто помогаем с Алкой, Маша нам доверяет. Не нужно ее подставлять, она хорошая.
– Хорошая, просто ворует у общины! – Максим окончательно развеселился. Ему совсем не было страшно. – Ну, когда уже жрать-то сядем?
– Потерпи еще, пусть проварится. Все-таки ночь лежали… – Хромой повар сунул пальцы в кипящую воду и отщипнул кусочек начавшего развариваться мяса. – Ну, нормально… Еще немного, и я воду почти всю солью, тогда солить буду и еще травок добавлю.
– Перца бы! – вспомнил Максим. – Я, кажется, любил перец.
– Ты еще сахар вспомни! Вот уж его мы точно любили! Новосиб над мешками с сахаром трясся, никого на тот склад не пускал. А сахара много было, они несколько… как их… – Валька наморщил лоб, вспоминая. – Ну, машины на колесах, только большие…
– Грузовики!
– Вот, три, кажется, грузовика с сахаром пригнали, когда обустраивались. Соседи все хотели выменять побольше. Новосиб не давал, он с этим сахаром что-то делал в специальном аппарате, и получалось горючее.
– И грузовики на нем ездили? – такого Максим не помнил. – Врешь!
– Нет, в грузовики его не заливали. Но папа рассказывал, пока был жив, что Новосиб немного в себя заливает. Ну, вот как озерские брагу делают, так и он пил. Но у него была не брага, а горючее. В оружейке стояли бутылки с ним и с тряпочками. Зажжешь – и кидаешь перед мутами. Бутылка разбивается, пламя вспыхивает, мут даже мог загореться сразу. Я знаю, потому что мой папа Новосибу по части оружия помогал. У меня папа раньше был военным, в старом мире.
– С кем же они воевали? Там мутов не было!
– Друг с другом. – Валя пожал плечами. – Я маленький был, может быть, не помню чего-то. Но выходило, что люди воевали между собой. Перестали, только когда муты на всех напали. Эх, Максим, тебя-то Голова побоится тронуть, а мне достанется…
– Хватит ныть! Лучше послушай, о чем я хотел тебе сказать. – Максим сел поудобнее и поближе, чтобы Алла меньше слышала. – Валька, мысли в голову лезут одна страшнее другой, но ведь все к тому, что не такие уж мы и дураки с тобой были, когда мелкими мечтали, что уйдем на юг, к большим городам.
– В Москву? – Валька даже вздрогнул. – Ты забыл, что они рассказывали? Там мутов – миллионы, и в реке, и под землей!
– Да, но там могут сохраниться и люди, выжившие! А у них техника, и даже оружие может остаться. Заводы ведь там, и остальное… – Максим даже не знал, что это «остальное». – И я не про Москву говорю. Есть же города на юге, верно? Вот, пойти на юг. Там тепло, там земля урожаи дает большие!
– Там муты, потому что там тепло. И урожаи все они просто сжирают. Может быть, люди вообще остались только там, где их зимой почти нет! Представь, что тут мутов было бы, как в Москве. Да они бы все наши делянки нашли и все сожрали бы. Даже отбейся мы в Цитадели, зимой передохли бы все до единого.
