рядом была устроена кузница, и в ней раздавался торопливый стук молота по горячей стали. Слишком много было мечей, которые нуждались в правке.
Ужасные вопросы теснились в его мозгу.
Смогут ли они, если возникнет необходимость, выдержать еще одну атаку? А необходимость наверняка возникнет. Идс, как и командующий неприятельской армией, прекрасно понимал смысл стратегической игры, затеянной Падмасой. Нападающие должны пробиться до того, как подойдет армия Аргоната. Семь легионов легко разгромят вражеские силы, если встретят их на открытой местности. Поэтому враги будут атаковать снова и снова, пока прорыв не увенчается успехом. У них выбора было не больше, чем у него.
Капитан почувствовал, как его глаза стекленеют. Волна усталости, спускаясь с головы, охватила все его тело, а затем разлилась по ногам.
Они должны сдержать врага. Это будет очень сложно. Ему не хотелось думать, что это может оказаться невозможным.
Мысли путались. Жена Лернисса, сын Аксель, дом в Голубых Холмах… Там, в этой чудесной местности, жил он в счастливые дни Аргоната. Да сохранит их всех Мать, если они потерпят поражение и это грязное вражеское войско прорвется. Сумерки окутали душу Роркера Идса.
Он спал, но и во сне мучился, вновь переживая все перипетии битвы, постоянные столкновения людей, бесов и стали, рев громадных чудовищ со всех сторон.
Что-то кольнуло его в ухо. Он поднял руку к лицу. Во сне сквозь сгустившиеся тучи пробилось солнце, согревая все вокруг, и тьма расступалась перед ним.
Идс проснулся. Опять что-то кольнуло его в ухо, а затем в щеку. Он отмахнулся, но это что-то увернулось и отлетело в сторону.
На спинку пустого стула уселась маленькая птичка. Она поглядела на человека, и волосы зашевелились на голове капитана, узнавшего гостью. Это была необычная птица.
– Вы вернулись! – прошептал он. – Слава Матери! Какие новости? Вы нашли армию?
Птица не ответила, но спустя несколько секунд капитан увидел, как что-то маленькое пробежало по полу. Перед ним сидела мышь, подняв лапки и глядя на него своими черными глазами-бусинками.
Он наклонился, не обращая внимания на острую боль в боку, поднял маленькое животное и поднес к своему лицу.
Они ужинали на воздухе рядом с огороженным садом. И, несмотря ни на что, драконы ели с большим удовольствием и аппетитом все, что им сегодня досталось: миски кукурузной каши, приправленной акхом, зачерствевший хлеб, найденный в лавке булочника, кувшин или два пива, обнаруженного в подвале соседнего дома.
Релкин наложил повязки и зашил девять колотых, резаных и рубленых ран Базилу, затем начал обследовать свои собственные повреждения. На левом предплечье еще кровоточила рана от клинка беса, а ушибов от падений и ударов было не сосчитать. Старый Сугустус поможет и ему. И когда знакомое пощипывание заставило его зажмуриться, он начал считать до десяти.
Когда он открыл глаза, перед ним была Эйлса, дочь Ранара, на лице ее застыл ужас.
– Сэр Релкин, я хотела бы тебя попросить об одолжении. – На лбу у девушки запеклась кровь, но пореза Релкин не видел.
– Говори.
– Мой отец ранен, и не в моих силах вылечить его. Наши врачи все очень заняты, потому что много тяжелораненых. Мой отец не пойдет к ним сам, и я боюсь, что это плохо кончится.
Релкин понял:
– Эйлса, я не врач.
– Я знаю, но у тебя большой опыт лечения ран.
Он глубоко вздохнул:
– Мой опыт ограничен, когда речь идет о людях, но я попытаюсь.
Он действительно попытается сделать все возможное для Эйлсы, дочери Ранара.
Они прошли по загруженной народом улице к конюшне. Ранар лежал на толстой охапке сена в хорошо освещенном чистом стойле.
Раны были серьезны: глубокая на правом бедре и две колотых в области живота, которые, боялся Релкин, могли оказаться смертельными независимо от всего, что он мог сделать.
Релкин предложил их почистить и зашить:
– Будет больно, сэр. Я не так хорошо владею иглой, как некоторые врачи.
Ранар кивнул:
– Полагаю, это необходимо.
Релкин обследовал раны. Та, что справа, оказалась глубиной больше дюйма. Он подозревал, что кишечник, скорее всего, задет, а возможно, и другой важный орган.
