– А если она начнет задавать вопросы?
Грилье сочувственно улыбнулся:
– Попытайтесь ее обмануть.
Анализатор звякнул, сообщив, что работа закончена. Грилье развернул медицинский чемоданчик так, чтобы квестору были видны результаты. Расположенный на внутренней стороне крышки экран показывал несколько столбчатых и секторных диаграмм.
– Все в порядке? – спросил квестор.
– Вам беспокоиться не о чем, – ответил Грилье.
Квестор смотрел, как рубиновый шаттл в виде раковины стартует с крыши каравана. Камера показывала, как взмывает кораблик, как выхлоп основных двигателей отбрасывает дико мечущиеся тени на окрестности.
– Прости, Мята, – сказал он.
Зверек пытался почиститься, единственная передняя лапка неуклюже скользила по жвалам, как сломанный дворник по лобовому стеклу. Питомец посмотрел на хозяина глазами-ежевичинами, и в этом взгляде было гораздо больше понимания, чем хотелось бы квестору.
– Если я не выполню его приказы, он вернется. Как только появился этот подонок, я почуял беду. Он явно замыслил какую-то гадость в отношении девчонки. Ужасный человек.
Квестор снова расправил лист на столе. Письмо было коротким, почерк схож с детским, но четок. Некто по имени Харбин писал той, кого звали Рашмикой.
Арарат, год 2675-й
Полет к «Ностальгии по бесконечности» продолжался всего десять минут, и бо?льшую часть этого отрезка времени заняла посадка: из ранее прибывших транспортов образовалась очередь. Корабль имел множество портов, четких прямоугольных проемов в боках, похожих на бойницы в крепостной башне. Верхний находился в двух километрах над уровнем моря. Пребывай «Ностальгия» в космосе, она бы обзавелась стыковочными отсеками для малых служебных шаттлов или воздушными шлюзами, открывающими путь в лабиринты внутренних помещений.
Скорпион не испытывал удовольствия от посещений «Ностальгии». Не испытывал удовольствия – слишком слабо сказано; перенесший чудовищную мутацию корабль вызывал у него отвращение, – пожалуй, невозможно страшнее изуродовать механическую конструкцию. Свинья никогда не был суеверным, но всякий раз, оказываясь на борту этого субсветовика, не мог избавиться от мысли, что тот населен привидениями или одержим бесами. И от понимания неправильности этой оценки становилось только страшнее. Едва ли в строгом смысле слова можно назвать призраком капитана Бреннигена, чье остаточное сознание намертво въелось в каждую молекулу «Ностальгии по бесконечности». К тому времени как плавящая чума потеряла силу, Бренниген претерпел кошмарную метаморфозу, и его нынешний облик служил шокирующим напоминанием о тех зверских преступлениях, на которые он был способен в прошлом.
Высадив пассажиров в самой верхней нише, шаттл немедленно полетел обратно – транспорт колонии никогда не простаивал без дела. Офицер Сил безопасности уже ждал, чтобы проводить посетителей в один из конференц-залов. Охранник дотронулся до наушника, чуть нахмурился, прислушиваясь к далекому голосу, потом повернулся к Скорпиону:
– Зал готов к переговорам, сэр.
– Явления были?
– За последние три недели ни одного не зафиксировано выше четырехсотого уровня. На нижних уровнях наблюдается повышенная активность, но верхняя часть корабля полностью в нашем распоряжении. – Охранник повернулся к Васко. – Прошу следовать за мной.
Васко оглянулся на Скорпиона:
– Вы тоже идете, сэр?
– Скоро пойду. Скажи там, что ты Васко Малинин, офицер СБ, плавал вместе со мной за Клавэйном, – и больше ничего. Жди меня.
– Хорошо, сэр. – Васко колебался. – Можно задать еще один вопрос, сэр?
– Что такое?
– Вы говорили о явлениях. Что это?
– Тебе не надо знать, – отрезал Скорпион.
Оставшись на посадочной палубе в одиночестве, свинья проводил охранника и Васко взглядом до поворота корабельного коридора и подождал, пока их шаги не стихнут вдалеке. Потом подошел к проему и остановился так, что тупые носки его маленьких, будто детских, сапог оказались в опасной близости от края.
Сильный порывистый ветер бил ему в лицо, хотя сегодня обещали не слишком плохую погоду. Каждый раз, когда Скорпион оказывался в такой нише, он боялся сорваться и упасть в море, хотя по опыту знал, что ветер обычно задувает внутрь корабля. На всякий случай он был готов в любой момент ухватиться за край борта. Моргая от ветра и вытирая слезы, он глядел, как клешневидный летательный аппарат исчезает в направлении суши. Потом свинья перевел взгляд на поселок, где, несмотря на возвращение Клавэйна, он оставался главным.
