– Из-за высокой смертности?
– Это очень тяжелая работа. Но тем не менее это всего лишь работа. Даже в чистке Пути есть разные степени риска. Несложно подыскать для вас что- нибудь попроще, чем закладка взрывчатки. А на некоторых должностях не требуется целый день таскать скафандр. Там можно подождать, когда появится место в научном отделе.
Рашмика всмотрелась в лицо квестора. До сих пор он ей не лгал.
– Я не этого хотела, – ответила она. – Но коль скоро там можно найти только такую работу, я согласна. Поможете мне устроиться?
– Да… Хотя не знаю, смогу ли я после этого спать с чистой совестью.
– За ваш сон, квестор, я совершенно спокойна.
– А вы уверены, что делаете правильный выбор?
Рашмика кивнула, спеша опередить сомнения:
– Если поможете, буду весьма благодарна.
– Что ж, благодарность – вещь приятная, тем более благодарность от вас, – проговорил квестор. – Но хочу напоследок сказать еще кое-что. Вас ищут власти Равнины Вигрид. Пока вы в караване, полиция вас не тронет, но ей уже известно ваше местонахождение.
– Меня это не удивляет.
– Ваш поступок породил немало слухов. Говорят, он как-то связан с вашим братом.
Зеленый зверек на столе поднял голову, словно вдруг заинтересовался разговором. Рашмика убедилась, что у Мяты не хватает передней лапы.
– Харбин Эльс, – продолжал квестор. – Это ваш брат?
Отпираться не было смысла.
– Мой брат нашел себе работу на Пути, – ответила она. – Его обманули, когда рассказывали, что это за профессия, и обещали не впрыскивать кровь настоятеля. Больше мы Харбина не видели.
– И вы решили, что должны узнать о его судьбе?
– Он мой брат, – ответила Рашмика.
– Возможно, вот это вас заинтересует.
Квестор пошарил в ящике стола и достал сложенный лист. Зверек проводил глазами скользнувшую через стол бумагу.
Рашмика взяла письмо, погладила пальцем скреплявшую его красную печать. На воске красовался скафандр с раскинутыми, словно у распятого, руками и исходящими во все стороны лучами света. Печать была сломана – половинки едва держались на бумаге.
– Что это? – спросила Рашмика, вглядываясь в лицо квестора.
– Письмо из «Пресвятой Морвенны», прибыло по официальному каналу. Это печать Часовой Башни.
Не врет, решила она. Или квестор искренне верит в то, что говорит.
– Когда?
– Сегодня.
Это была ложь.
– И адресовано мне?
– Велено позаботиться о том, чтобы вы прочитали.
Квестор опустил глаза, не желая встречаться взглядом с Рашмикой. Ей стало трудно читать выражение его лица.
– И кто велел позаботиться?
– Да так… мелкая сошка. – Он снова лгал. – Я прочитал письмо. Не думайте обо мне плохо – я обязан проверять всю корреспонденцию, которая приходит в караван и отправляется отсюда. По соображениям безопасности.
– Значит, вам известно, что там написано?
– Думаю, вам лучше прочитать самой.
Глава семнадцатая
Хела, год 2727-й
Постукивание трости отмечало продвижение генерал-полковника медицинской службы по отсекам. Даже в те части огромного собора, где гудели двигатели и ревели тяговые механизмы, звуки трости добирались задолго до самого Грилье. Его шаги были размеренными и четкими, словно щелчки метронома, и лязг трости – железо о железо – подчеркивал ритм ходьбы. Он двигался с медленной, расчетливой целеустремленностью паука, давая любопытным и ленивым шанс убраться с его пути. Временами Грилье замечал людей, прячущихся за железными колоннами или решетками и с интересом наблюдающих за ним, – людей осмотрительных, мнящих себя в безопасности. Но охотников по-настоящему проследить за обходящим собор Грилье не находилось. За долгие годы его служения Куэйхи все убедились: не стоит совать нос в дела этого человека.
А некоторые бежали от Грилье не только из нежелания путаться у него под ногами.
