что ты похожа…
Мира чуть не подавилась и поспешила запить пиццу вином.
— То есть ты на меня взглянула и думаешь: «Ого, вон лесбиянка!» Да?
— … на амазонку! О твоей сексуальной ориентации у меня и мысли не было. Потом я увидела вас с Бойлом вместе и решила, что у вас отношения, но оказалось, что нет. Амазонка, — повторила Айона. — Высокая, красивая и статная. Кажется, я немного пьяна. — Она улыбнулась Брэнне. — Спасибо.
— Обращайтесь.
— Мы все можем стать амазонками.
— Ты для этого росточком не вышла, — заметила Мира.
— У меня другие достоинства!
— И немалые, — добавила Брэнна.
— Вот именно! Смотри, что я умею! — На ладони у Айоны затрепетал огненный шарик.
— Когда ты немного пьяна, как ты говоришь, — предостерегла Брэнна, — лучше не играть ни с огнем, ни с магией.
— Правильно. — Шар исчез. — Но главное, я это умею. И я в состоянии о себе позаботиться. Вот куплю машину и, когда захочется прокатиться по окрестностям, прекрасно съезжу сама. И силы, и характера у меня в достатке. Никакой мужик мне сто лет не нужен.
— Раз мы собрались стать амазонками, то мужиков будем использовать исключительно для секса — или что нам еще взбредет в голову, а потом гнать взашей или вообще убивать.
— Так и сделаем! — подхватила Айона с одобрительным кивком. — Убивать не будем — это уж чересчур, а секс и всякое разное — за милую душу. Я секс люблю.
— За это выпьем! — Мира подняла бокал, выпила и взглянула на Брэнну.
— Ты что, за секс не пьешь?
— Выпить-то я выпью, только у меня уже давно никакого секса не было…
Айона вздохнула с пьяной грустью.
— Да у тебя секс с любым мог бы быть! Ты такая красивая.
— Спасибо большое, но «с любым» меня в данный момент не привлекает.
— Она у нас в этом вопросе девушка щепетильная, — добавила Мира.
— Я тоже. Вернее сказать — была. Теперь, думаю, не буду. А какой был секс с Бойлом…
— А ну, расскажи! — попросила Мира. — И поподробнее! Времени у нас вагон.
Айона рассмеялась и отхлебнула еще вина.
— Пылкий, бешеный, жаркий. Как будто в любую минуту мир может исчезнуть, а вам кровь из носа надо успеть насладиться друг другом.
— Ну, такого секса у меня давно не было…
— Теперь — все. — Айона сделала жест, обозначающий, что делу конец. — Надо стать циничной. А от любви меня просто тошнит. Да и кому она нужна, эта любовь, когда есть пицца, мороженое и девчонки?
— А я всегда думала, любовь — это самое сладкое. Как глазурь на торте.
Айона фыкнула, ткнув в Миру пальцем.
— От сладкого толстеют. И еще кариес…
— Риск, конечно, есть, но… Сперва торт нужно испечь. Да так, чтобы тебе самой понравилось. А потом уж решаешь, покрывать его глазурью или нет.
— То есть — любить или нет? — «Ну нет, — подумала Айона. — Любовь сама выбирает, тебя и не спрашивают». — Но как решить? Ты испекла торт, вот он, перед тобой, и ты думаешь, ах, какой хороший тортик, мне в самый раз. Потом ты разок моргнула — и вот тебе, пожалуйста, откуда ни возьмись появляется эта чудесная глазурь.
Мира развела руками.
— Ты можешь ее соскрести.
— Можно, конечно, — согласилась Брэнна. — Но вместе с ней сойдет и часть теста, а всю глазурь все равно убрать не удастся.
— И это грустно. Но похоже на правду, — пробурчала Айона. — Горькую правду. Нам грустить нельзя! Я против! Нужна музыка, — осенило ее. — Не сыграешь, Брэнна? Мне нравится, как ты играешь.
— Почему бы и нет? — Брэнна встала. — Настроение как раз подходящее. Пойду принесу скрипку, а ты, Мира, настраивай связки.
Брэнна вышла. Айона поднялась поворошить кочергой в камине.
— Ответ Брэнны мне известен, я же видела ее с Фином и историю их знаю. А ты когда-нибудь любила?
— Если продолжить метафору, мне доводилось макнуть палец в глазурь и попробовать раз или два, но не больше. — Мира чуть подалась вперед. — Я
