– Земле уже приходилось заживлять подобные раны, нанесенные человеком, и сейчас она также справится. – Картер вздохнул. – К тому же мне на руку то, что всеобщее внимание будет приковано к другому месту. А тем временем Судный день незаметно подкрадется сзади.
«Ты имеешь в виду творение своих собственных рук».
– А теперь прошу меня извинить, я должен сделать звонок. Позаботиться о том, чтобы получить образец крови Volitox’a, пока еще не слишком поздно.
– Слишком поздно?
Каттер ответил не сразу.
– Вы слишком долго скрывали этот подземный мир, Кендолл, не давая ему полностью раскрыть свой потенциал.
Хессу показалось, что он познал всю глубину отчаяния и шока.
– Что… что ты замыслил?
– Я собираюсь выпустить эту жестоко прекрасную и чудесно агрессивную биосферу в наш мир. На мой взгляд, ей пришла пора выйти за пределы своего крошечного изолированного островка. Конечно, кто-то погибнет в пути, став жертвой тех самых магнитных потоков, о которых мы говорили, но, как тебе прекрасно известно, природа является величайшим изобретателем. При таких количествах и при таком разнообразии кто-то обязательно выживет и приспособится, привнеся в наш мир выносливость и изменчивость КНК – замечательные качества, чтобы пережить грядущие суровые испытания.
Кендолл пришел в ужас при мысли о том, какой ущерб окружающей среде будет нанесен внезапным появлением столь большого количества чужеродных видов жизни. Целая агрессивная биосфера ворвется в беззащитный мир. Экологические последствия этого будут опустошительными.
– Я собираюсь соединить ваш древний подземный мир с миром современным. И во время этой войны я выпущу отсюда своих питомцев, привнеся в мир новый генетический материал, ускорив эволюционный процесс за счет способности обмениваться генами между различными видами. В результате получится настоящий генетический тигель, законом в котором будет выживание наиболее приспособленных. Перефразируя древнего китайского полководца Сунь Цзы, «внутри такого
Хесс в ужасе побледнел.
– Кендолл, ты можешь примкнуть ко мне. И стать свидетелем преобразований, рождения нового Эдема, свободного от вырождающего воздействия человека.
Тот представил себе порожденный прионом пожар, отбрасывающий человечество в первобытное состояние.
Каттер шагнул к компьютеру, и в его глазах появился блеск возбуждения.
– Взгляни на то, какой будет грядущая война, в ходе которой человечество избавится от разума, этой чумной заразы, и наконец вернется к закону природы.
Хесс понял, о каком законе прямо-таки с религиозным фанатизмом говорил Каттер.
Каттер нажал клавишу.
На экране дверца в клетку Дженны распахнулась.
– Долго еще? – окликнул сержанта Суареса Пейнтер.
– Около тридцати минут, сэр.
«Слишком долго».
Пейнтер нетерпеливо заерзал в кресле. Правое плечо у него горело, и боль еще больше распаляла тревогу. Он остро чувствовал, что время поджимает. Через полтора часа в Калифорнии будет взорвана ядерная бомба.
«А я здесь задницу просиживаю…»
Еще через минуту Суарес крикнул:
– Сэр, подойдите сюда и взгляните вот на это!
Радуясь любой возможности отвлечься, подвигаться, Кроу расстегнул ремень и, пригибаясь, прошел в кабину «валора». Освободившись от ремней, Дрейк последовал за ним.
– В чем дело? – спросил Пейнтер.
Вручив ему бинокль, Суарес указал на виднеющуюся вдалеке плоскую гору. Расстояние до тепуи все еще оставалось слишком большим, чтобы различить какие-либо подробности, но все же Кроу послушно взял бинокль.
Разыскав второй бинокль, Суарес протянул его Дрейку.
Пейнтер навел резкость на отдаленную гору, окутанную по бокам туманом.
– Взгляните на южный склон, – объяснил сержант. – Покачайся из стороны в сторону, – добавил он, обращаясь к летчику.
Пилот заложил вираж, и Пейнтеру пришлось опереться о раненое плечо на переборку, чтобы устоять на ногах. Он напряг зрение, всматриваясь в бинокль.
