— Ясно. Ваша версия происходящего?
— Наши аналитики предполагают, что на территории детского дома действует невыявленный мощный маг, который неожиданно начал приносить человеческие жертвы.
Виктор выругался уже громче. Магов он особенно «любил» после пары лет постоянных с ними столкновений. «Хороший маг — мертвый маг», — любили говаривать его подчиненные, и Кононову иногда казалось, что в этом есть определенная доля истины.
— И поэтому мы?
— Поэтому вы. У вас есть опыт боевых столкновений с подобными субъектами и необходимая квалификация, чтобы провести расследование.
Даже подобный комплимент не вывел Кононова из состояния глубокого ступора. «Мангуст» мрачно закусил губу, воображая себе все прелести расследования в месте, полном полувменяемыми подростками, которые, кстати сказать, имеют обыкновение набрасываться ни с того ни с сего. Да еще и ломать нож о твою грудину.
Потом он глубоко вздохнул и взял себя в руки.
— Все понял, начнем работу завтра же.
— Вот и славно, а то подобный всплеск активности со стороны предполагаемого мага заставляет наших аналитиков предполагать, что готовится что- то действительно крупное. Не подведите нас, Виктор Николаевич, — предупредил Лаврентьев.
Кононов пробурчал в ответ нечто невразумительное.
— Только, Виктор, дружеский, так сказать, приказ. — Лаврентьев проникновенно заглянул ему в глаза.
— Слушаю.
— «Бэху» свою оставьте в Москве. Поезжайте общественным транспортом, а то никакая легенда не выдержит.
«Всю жизнь мечтал потрястись в рейсовом автобусе, — с ненавистью подумал „мангуст“, покидая прохладную полутьму кабинета. — Господи, сделай так, чтобы в этом детдоме росли особенно забористые мухоморы и все дело было бы в них. Чтобы этот мощный маг оказался полной туфтой и выдумкой аналитического отдела…»
За окном становилось все сумрачней и сумрачней. Низкие облака, весь день сулившие дождь, наконец-то разродились моросью. Пыльное, мутное стекло испещрили длинные черточки капель. Дождь, судя по всему, расходился, и через заплаканное окошко стало почти ничего не видно. Впрочем, Виктор не боялся пропустить свою остановку — она была конечной.
Автобус снова затормозил, и «мангуст» едва сумел различить все те же трехэтажные домики, хотя, надо полагать, совсем в другом районе города, иначе зачем бы эти ребята с завода катались туда-сюда? Впрочем, может, им нечем заняться?
Как оказалось, ехали работяги именно сюда. Да и жили неподалеку друг от друга, поскольку дружно выгрузились на мокрый тротуар и зашагали куда- то в глубь района.
В салоне остались только Виктор да пышнотелая женщина, пересевшая в отсутствие старушки на переднее сиденье.
— Володь, — обратилась она к водителю. — Не забудь меня высадить возле Минкино.
— Да уж не забуду, — добродушно ответил тот, нажимая на газ. — Как Серега-то поживает?
Они углубились в загадочные дебри внутрисемейных отношений, о которых Виктору решительно не хотелось знать. Поэтому он снова уткнулся в окно и принялся разглядывать мелькающие придорожные кусты и размышлять о своих подчиненных, вольготно расположившихся сейчас в своих номерах, поужинавших и вообще прекрасно проводящих время.
Глава вторая
Согласно плану, «мангусты», приехавшие вместе на здоровом джипе, остановились в ближайшем доме отдыха, «Сосенки». Открытый только в сезон, он тем не менее предлагал отдыхающим относительный комфорт и трехразовое питание, что и вызывало теперь у Виктора жгучую зависть. Ему предстояли исключительно детдомовские харчи.
Все снаряжение, естественно, тоже осталось в «Сосенках», чтобы не вызывать лишних вопросов у обитателей детского дома имени Дзержинского.
— Почти как отпуск, — заявил Никита, развалившись на кровати. — Гуляй не хочу. Здорово!
— Не расслабляйся, — одернул его Виктор, но скорее для порядка. Он и сам с удовольствием побродил бы по длинным аллеям дома отдыха, вдыхая ароматы сосен, прелой хвои и увядающей травы, но его роль в операции была совсем иной — ему предстояло изображать следователя, ведущего дело об исчезновении сотрудника ФСБ. Что было не так уж далеко от истины, но все же…
