— А врага вы тоже попросите подождать, пока дождь закончится? — спросил он у ворчащего Кольки.
Ни о каких играх сейчас речи уже не шло, занятия были серьезными, и все это понимали. Хотя еще парочку боев с другими командами ребята провели, выиграв их всухую. Правда, и команды были слабоваты, но тем не менее эти победы весьма воодушевили ребят, к чему, собственно, их наставник и стремился. Активнее налегли на фехтование, правда, Аню и Митьку от него освободили, вместо этого Юрий Петрович нанял репетиторов для занятий с Аней медициной, также позаботившись и о практике в больнице, а Митька серьезно занялся программированием и системотехникой.
В последний день перед поездкой в Питер друзья ближе к вечеру собрались на уже закрытом для посещений полигоне и вели между собой бои на шпагах. Ленайра выступала в роли судьи — все дружно признали, что реальных соперников тут для нее нет. Аня, вся мрачная, сидела рядом, наблюдая за схваткой своего брата и Витьки.
Борис победил, скинул маску и радостный подошел к девушкам.
— Как я его? — гордо вопросил он.
— Чудесно ты его! — ни с того ни с сего вдруг вызверилась Аня, от гнева у нее чуть ли не волосы зашевелились. — Ну что за радость тыкать друг в друга этими спицами?!
— Ты чего? — удивился Борис; сидящая рядом Ленайра тоже с недоумением покосилась на подругу.
Та, сообразив, что действительно завелась ни с того ни с сего, махнула рукой.
— Извините… день был тяжелый. Сегодня в больницу привезли человек пятнадцать… драку массовую затеяли на рынке. Персонала и так не хватало, а тут еще это… даже меня припрягли помогать в операционной. Ничего, конечно, серьезного не доверили: подай, принеси, отойди и не мешай, просто медсестры и так от усталости падали, ошибаться стали, нужно было их контролировать…
— И что? — осторожно спросил Борис.
— То, что те идиоты драку с ножами устроили. Поэтому я насмотрелась на то, какие следы на теле оставляют вот эти самые железные прутики, что у вас в руках.
— Аккуратные дырочки, — хладнокровно отозвалась Ленайра. — Эти ваши шпаги совершенно не боевое оружие, парадное. А вот боевые шпаги, те да, после них следы жуткие. А чего вы на меня смотрите? Когда я решила пойти именно по боевой стезе, дед, чтобы вправить мне мозги, как он выразился, свозил меня в одну боевую часть, которую инспектировал по приказу императора. Там кочевники наскочили на наши пограничные крепости. Ну, он и взял меня на место боя… Так вот, самые жуткие раны оставляют не ножи, не боевые шпаги и даже не мечи. Булавы. Вы когда-нибудь видели, во что превращается голова человека, по которой хорошенько треснули шипастым шаром, весом килограмма в три?
Колька нервно сглотнул и покосился на невозмутимую девушку.
— Судя по всему, наука тебе впрок не пошла, — пробормотал он.
— О… меня вырвало прямо там. Мне тогда лет десять было… Деда все в крепости сочли чокнутым, потащившим внучку на поле боя… только он-то меня лучше всех знал. Но моей решимости недооценил. Я потом уже и без него на то поле бегала, даже хоронить погибших помогала… пока не привыкла к крови. Так что, Аня, ничего нового ты мне не сказала. А эту оборотную сторону «героического военного эпоса» должен знать каждый, кто хочет связать себя с военной службой. Лешке я эту сторону тоже объяснила, наверное, надо было и вам рассказать. Только я полагала, что у нас еще полно времени… Не хотелось травмировать детскую психику.
— Детскую психику? — затравленно хмыкнул Витька. — Сколько, ты сказала, тебе было, когда дед потащил тебя на поле боя?
— Десять. Только ты забываешь, что я выросла в совершенно другом мире, где до сих пор казнят публично на площадях, и для людей это большой праздник, на который ведут и детей. А орудиями казни бывают не только бескровные виселицы. Фальшивомонетчикам заливают в горло расплавленное серебро, государственных преступников четвертуют, особо лютых грабителей с большой дороги сажают на кол. Имеется целый регламент, четко расписывающий, за какое преступление какой казни следует предать человека. Просто на поле боя все это было в несколько более концентрированном виде, чем я привыкла.
— А ты тоже ходила на казни… как на праздник?
Ленайра покосилась на Кольку, вздохнула.
— В моем случае это была обязанность. Я все-таки Геррая и порой вынуждена присутствовать на казнях как представитель лорда, если братьев по какой-либо причине не было… или когда Мирл особо нервничал и падал в обморок.
— Подожди, ты хочешь сказать, что ходила на казни вместо своего брата, который их не переносил? — заинтересовался подошедший Лешка, до этого слушавший разговор молча.
Ленайра кивнула. Лешка поджал губы.
— Знаешь… у меня к твоему среднему брату и так уважения не было, но сейчас… мне захотелось дать ему в морду.
— Эй! Он мой брат все-таки. И единственный, кто поддерживал меня после смерти родителей.
— Удар в морду не смертелен, не убью. Что касается поддержки… вспоминая твои рассказы, он всегда поддерживал тебя только тогда, когда вы оставались наедине. Я не прав?
