– Огонь!
Словно рядовой стрелок, я прижался к пробоине в стене дома, прижал приклад «марлина» к плечу, поймал в прицел фигурку человека и потянул спусковой крючок. Штурмовой автомат дрогнул. Отдача несильная. Очередь короткая, троечка. Солдат упал. Цель поразил. Следующий.
Мы экономили боеприпасы, но качество стрельбы от этого только выигрывало. Автоматными очередями абордажиры свалили первые ряды вражеских солдат, и улица огласилась криками боли. А затем в месиво из раненых, убитых и пока еще живых централов полетели ручные гранаты.
Взрывы прокатились по улице, и наступил локальный Армагеддон. Ошметки тел, осколки гранат, куски одежды и разбитое оружие. Все это разлеталось по сторонам, и рыски побежали. Они не хотели умирать. Но убежали военные невольники недалеко. На ближайшем перекрестке их встретили пулеметные очереди, и солдаты залегли. Видимо, за спиной штрафников находился заградотряд.
Мы прекратили стрельбу и медленно отошли назад, на следующую позицию. Оставалось только гадать, что произойдет дальше, и централы нас удивили. Они все-таки отвели штрафников, а спустя несколько минут после этого вновь послали их в атаку. Но на этот раз при поддержке бронетехники, а конкретнее – трех штурмботов. Это роботы на гусеничной платформе с тяжелыми пулеметами-манипуляторами вместо рук и десятком ракет.
Роботы двигались не торопясь, а рыски, которые следовали за ними, вообще крались. И первыми нанесли удар мы. Сержант Евстратов из второго взвода на миг показался из-за укрытия и выстрелил из ПТУРа. Расстояние плевое, и управляемая ракета разнесла ближайший штурмбот в клочья. А ударная волна, калеча вражеских солдат, прокатилась по улице. Досталось и Евстратову, он отлетел в развалины. Но в отличие от централов, сержант не пострадал. Его броня и не такое могла выдержать, и вскоре он вернулся к своим товарищам.
Опять у противника заминка. Рыски залегли, а штурмботы начали поливать руины огнем. Они били из крупнокалиберных пулеметов и боеприпасов не жалели. А мы лежали и ждали, когда прекратится огненный ливень.
Наконец штурмботы, которыми управляли операторы, угомонились. Раздалось несколько команд, и противник опять пошел в лобовую атаку. Лучше, конечно, обойти нас с флангов. Однако штрафникам разбредаться нельзя, иначе они могут дезертировать, перейти на сторону противника или просто затаиться в подвалах, дабы переждать опасность. Так что доверия к ним со стороны регулярных воинов Таги не было, и «мясо» упорно двигалось вперед. А перед ними два штурмбота, которые нужно уничтожить, и этим занялся лейтенант Копылов из четвертого взвода. Как и Евстратов, он занял удобную точку, выдвинул ПТУР и выстрелил.
Лейтенант попал, и еще один штурмбот развалился. Но уйти Копылов не успел. Третий робот выпустил в него целую кассету ракет, и десантника завалило. Он не выжил. Это точно. Зато лейтенант отвлек штурмбот, и по команде Ломова сразу полтора десятка абордажиров окатили его огнем из «марлинов».
Такого массированного обстрела железка не выдержала и, попытавшись развернуться в сторону опасности, поймала клина. Робот не мог повернуться и, поскрипывая сервомеханизмами, застыл в одном положении. После чего штурмбот добили быстро, а рыски опять отступили. Кстати, уцелело их немного. И тогда противник вновь послал против нас геликоптеры.
Расчеты ПЗРК дали залп. Но ракет всего три, а вертушек гораздо больше. Один геликоптер мы сбили, а остальные зашли на боевой заход.
– Отступаем! – В наушниках я услышал команду Ломова и собрался юркнуть в пролом, который выведет меня в переулок. Оттуда можно уйти в следующее здание. Да только я замер на месте, потому что бросил взгляд наверх.
Расчерчивая небеса белыми шлейфами инверсионных следов, к вертушкам централов приближались ракеты. Одна. Две. Три. Четыре. Пять. Сразу пять ракет шли на сближение с геликоптерами, и они отвернули.
Два геликоптера не успели уйти. Каждый получил по ракете в борт и превратился в огненный шар. Остальные скрылись. А затем где-то слева началась стрельба. Кто и с кем вел перестрелку, непонятно. Но скорее всего это были североамериканцы.
В общем, кто-то нас крепко выручил, и мы с Ломовым, оставив против недобитых штрафников одну группу из десяти бойцов, двинулись туда, где шел бой.
Двигались осторожно: не хотелось попасть в засаду. Пробирались через руины, какие-то хозяйственные дворики, маленькие декоративные сады и разрушенные гаражи. Кругом разруха и развал, даже бродячих собак, что характерно, не видно. Стрельба впереди не утихала, четкий ориентир, и вскоре мы вышли к месту боя.
– Прикрываю! – Услышал я голос Ломова и вслед за передовыми бойцами отряда пересек очередной двор, влетел в разрушенное здание и занял огневую позицию.
Звуки стрельбы доносились с противоположной стороны высотного дома, и один из десантников, который находился на втором этаже, подал голос:
– Командир! Сюда!
По хлипкой лестнице я поднялся наверх и встал возле окна. Замер сбоку и присмотрелся. Сверху просматривалась улица, и шум боя шел с противоположной стороны. Короткие очереди и одиночные, словно кто-то экономил боеприпасы, а затем заполошные длинные.
– Внимание! Движение! – доложил наблюдатель.
Через улицу в нашу сторону перебежали бойцы в черных бронекомбинезонах и шлемах, как у корпоративных полицейских. Их было четверо, и они тащили плащ-палатку, на которой находился раненый. После чего показались преследователи – регуляры из армии Таги. Униформа, знакомая еще по Ярге,
