пришел доклад Маклира:
– Лидер-москит докладывает. Противник лишился двух фрегатов. Еще два потеряли ход.
Он мог обойтись без доклада: картинка поступала четкая, и взрывы на корпусах вражеских кораблей видели на всех кораблях. Но порядок есть порядок, и я ответил:
– Тор принял. Хорошая работа. Продолжайте.
Тем временем бой шел своим чередом. Выпущенные фрегатами ракеты были остановлены кораблями РЭБ, которые наводили помехи совместно с «лауфами», а затем уничтожены залпами линкоров. Поврежденными кораблями занялись перехватчики, а за миноносцами погнались штурмовики. Что касается торпедоносцев, которые не потеряли ни одной машины, они возвращались.
«Ястребы» и «сапсаны» закружили вокруг потерявших управление фрегатов. Они осыпали их ракетами ближнего боя, и вновь корпуса вражеских кораблей озарились тусклыми вспышками.
«Конец! Хана фрегатам!» – промелькнула мысль, и тут они огрызнулись.
Корабельные «веры» и «химеры», дождавшись подхода перехватчиков, открыли огонь, и, посмотрев на счетчик потерь, я увидел первые цифры. Мы лишились четырех «сапсанов» и одного «ястреба». Немного. Мелочь на общем фоне. И все-таки это потери.
Впрочем, больше фрегаты ничего не успели. Ракеты перехватчиков сделали свое дело, и корабли тофферов развалились на куски. Прикрытие миноносной группы погибло. А сами миноносцы уже находились под ударом. Штурмовики обошли их по флангам, словно клещами, стиснули строй из шести слабо вооруженных судов и произвели пуск ПКР «Гур». Отстрелялась только половина «карателей» и «торнадо». Но этого хватило, миноносцы погибли, и спустя минуту штурмовики легли на обратный курс. Им требовалась перезарядка, а пилотам хотя бы краткий десятиминутный отдых.
– Построение кораблей окончено, реакторы вышли на заданную мощность, – доложил Васильев. – Ждем приказов.
На секунду задержав дыхание, я собрался и ответил:
– Общая команда. Флот выдвигается навстречу противнику. «Розалинду» не уничтожать. Повторяю: отметить как неприкосновенную цель, которую можно повредить, но нельзя расстреливать. Эсминцем займутся абордажиры.
Пошли ответные доклады. Командиры кораблей меня услышали, и флот начал сближение с тофферами, которые уже оклемались и убегать не собирались. Что странно, они занимали оборону на орбите планеты. Хотя, если подумать, ничего странного. Наверняка на грунте уже стоял развернутый дивизион пусковых установок «земля-космос», и тофферы надеялись, что это им поможет.
Взгляд на экран. Отметки, обозначающие вражеские корабли, и планета, по своим характеристикам схожая с Марсом, приближались. Наш флот ускорялся, и план, заранее составленный во время переходов, был простым и незатейливым. Тяжелые корабли принимают на себя основной удар противника, сдерживают его своими силовыми щитами, а затем – бойня. По огневой мощи мы сильнее в полтора раза, по общей плотности силовых щитов за счет тяжелых кораблей – вдвое, и с нами суда РЭБ, а также «москиты». Значит, победа будет нашей. Только какой ценой она нам достанется и насколько велики окажутся потери? Это главный вопрос. Ну а после уничтожения и захвата вражеских кораблей начнется наземная операция, которая пройдет по всем классическим канонам. Орбитальная бомбардировка и высадка десанта.
Дистанция между нами и тофферами продолжала сокращаться. Мы все ближе, ближе и ближе. Еще немного. Через минуту окажемся в зоне досягаемости вражеских дальнобойных орудий, а затем торпед и ракет. И в этот момент обновились данные по противнику. Что-то было не так, как должно, и я еще не успел сообразить, в чем дело, а «Мастер» уже доложил:
– «Розалинда» и еще два эсминца покинули орбиту планеты. Курс на запасную точку гиперперехода.
«Почему Обадия Ноймарк так поступает?!» – пронеслась в голове мысль.
Ответа на этот вопрос не было. Пиратский вожак бежал. Опять. Но по какой причине – это оставалось тайной. Неужели испугался? Возможно. Или у него на борту есть что-то ценное или кто-то настолько важный, что Ноймарк не боится прослыть трусом и предателем? Тоже может быть. Но что в таком случае делать мне? Преследовать его нельзя – сломается боевое построение и нарушится управление, а это дополнительные потери. Но ведь и отпускать его не хотелось. Как поступить? Как? Как?!
Решение отсутствовало, а потом стало не до Обадии Ноймарка, ибо тофферы начали сражение и ударили первыми.
Для начала противник отработал «орками», и снаряды кинетических орудий устремились навстречу нашему флоту. Полет стальных болванок был недолгим, и вскоре силовые поля линкоров и линейных крейсеров приняли на себя удар.
Яркие вспышки перед носом, и на борту «Вестгота» мигнул свет. Пробоев нет. Первый залп удержали. Но следом второй. Дистанция еще меньше. Мы тоже вышли на уверенный залп, и я отдал команду, которой все ждали:
– Огонь!
На линкорах от шести до десяти «орков». На линейных крейсерах – от четырех до восьми. На крейсерах – от трех до шести. На эсминцах минимум два. На фрегатах – как правило, один. Общая совокупность залпа во всем флоте, без учета оставшихся в тылу кораблей прикрытия, сто девяносто снарядов против вражеских восьмидесяти. И что очень важно, благодаря централизованному управлению и расчетам «Мастера», который просчитывал самые перспективные варианты и обеспечивал наведение, мы били в одну точку. Точнее, в шесть наиболее боеспособных, по мнению ИИ, кораблей.
