Плюс интриги в высших сферах, где разменной монетой бывают фигуры гораздо весомей меня. Влезать в этот террариум не хотелось, но, как говорится, положение обязывает – будешь сидеть, хм, ровно, сожрут и не поморщатся, а потому пришлось играть в меру своих сил и веса. И знаете, получилось на три с плюсом, причём с очень жирным плюсом у меня вышло. Так что батальон начали учитывать в своих раскладах многие Игроки. Да, именно так, с большой буквы. Ну а история, что ж, если хотите конкретики, то это кончина второго сына императора Александра III Георгия Александровича. Ещё в своём времени я удивился, но не придал значения его смерти, когда читал Пикуля, больше ста лет с тех времён прошло, какие бури над страной пронеслись! Да я ведь как раньше к этому относился? Мол, помер и помер. В одиночестве. Но жизнь нынешняя меня по самую маковку погрузила, так сказать, вглубь произошедшего, и вот
Добил в две затяжки папиросу. А воспоминания снова вернули меня назад.
– Ваше высочество, в одиночку вы в Абастумани не поедете, – словно малому дитю, объяснял я Георгию Романову. Тот злился, но пока не посылал наглого жандарма куда подальше. – То, что вы именуете свитой, меня категорически не устраивает. Там до Турции рукой подать.
– Вы думаете, меня захотят похитить? – иронично спросил он. Подполковник, что стоял перед ним, не переставал его удивлять: вот так спокойно спорить с сыном императора… – Это…
– Я не думаю. Есть уложения, циркуляры, устав, наконец. А там прописано, что, сколько и как, – невежливо оборвал я великого князя. Да, молодец во флотском мундире, стоящий передо мной, поставил на себе крест. И уже смирился со скорой кончиной, а потому желал только одного: дабы его все оставили в покое. Да, судьбинушка у него… Ведь и жениться на любимой женщине не разрешили, хотя он официально заявил о готовности отречься от престола. В конце концов, по-моему, жестоко так поступать со смертельно больным человеком. Но мой хороший знакомый из Дворцовой полиции попросил (должок за мной числился, а так хрен пошёл бы) переговорить с его высочеством. И попробовать убедить его взяться за ум и не ограничивать себя парой служивых из данного ведомства, как он хотел. – И поэтому вы поедете с охраной. И не спорьте, можете хоть императору пожаловаться на меня.
– И как вы это себе представляете? – Впервые с начала нашего разговора улыбка тронула его лицо. Только не озорная, а горькая. Георгий Александрович, получивший в последнее время немало жестоких уроков, вынес для себя одну простую истину, что древние римляне были довольно неплохими знатоками человеческих душ или, по крайней мере, тот, кто сказал «человек человеку волк». – Полковник, вы отлично понимаете, что перед вами живой труп. К чему всё это?
– Я давал присягу, – с металлом в голосе ответил я. Мне было просто жаль этого парня. Ведь даже самый тупой лакей в Гатчине знал, что обратно сын императора живым уже не вернётся. И так еле встал, думали, что преставится. – И если лизоблюды, что вокруг вас тёрлись, рванули искать себе новое тёплое местечко, то ко мне это не относится.
– Извините, полковник. – Георгий отвёл глаза. А затем ему на ум пришла одна идея, и он, мысленно показав всем язык… Эх, а всё-таки известный жест куда более уместен был бы. – Просто именно сейчас я многое понял… Хорошо, пусть это будет именно
Тут мне, как говорится, поплохело, такой результат беседы меня категорически не устраивал, но было уже поздно.
– Тогда разрешите пару слов вам сказать лично, от себя.
Да, я знал, что в данный момент ступаю на тонкий лёд интриг, где мне не тягаться с местными зубрами (если только не с винтовкой, тогда да, от пули их не спасёт никто), но выхода у меня уже не было. Такое мне не простят, встанут единым фронтом и не успокоятся, пока наглого выскочку не уничтожат. Отсчёт времени уже пошёл: ещё максимум полгода – и батальон расформируют, а меня выкинут на пенсию. А так будет шанс, дохленький, но шанс, что моё имя и батальон упомянут в Высочайшем присутствии. Причём положительно. Что? Подло и низко использовать смертельно больного человека? А не пойти бы всем моралистам куда подальше…
– Слушаю вас, господин полковник. – Георгий ждал, что сейчас к нему в очередной раз обратятся с какой-нибудь просьбой… и он даже огорчился. Хотя все мы люди, а у этого жандармского офицера дела в карьерном плане идут не блестяще.
– Ваше высочество. – «Все мы смертны» хотелось сказать, но в последний момент я прикусил язык, по-другому нужно. – Не стоит опускать руки. – Поймав слегка удивлённый взгляд визави, махнул рукой на дипломатию. – Займитесь делом, нужным и полезным для империи. Да, и вы, и я знаем, что вам, простите за прямоту, недолго осталось. Но это не повод лечь в кровать и завернуться в саван. – Да, такого он явно не ожидал… – Вы же флотский, так трудитесь для него не покладая рук, ну а смерть… Ведь во времена Петра Великого служили пожизненно. Докажите всем, что «небывалое бывает»!
– Хм… – Георгий покачал головой и задумался. Задело. А ведь действительно, прав жандарм, носом его ткнул, словно котёнка. – Небывалое бывает, говорите, полковник? – И бесшабашно улыбнулся, у него на душе стало легко-легко, словно тяжкий груз скинул с плеч. – Давайте…
Разговор оказался очень плодотворным как для него, так и для меня. Я, помня ТУ историю, чётко озвучил наши возможности на Дальнем Востоке, что у нас там есть и чего (и очень многого) нет. Согласившись со мной, что проблемы флота во Владивостоке не решить таким лихим кавалерийским наскоком, Георгий плавно сменил тему на реки. Вот тут он проявил хорошее знание матчасти, в смысле – кораблей, их двигателей, вооружения и всего остального. Две трети терминов я просто не понял, но он заверил, что тут не всё так безнадежно.
– Сергей Петрович, то, что мы не имеем на Амуре нормальные корабли, – это конечно же плохо. Суда, что там в данный момент находятся, при
