Течение изменилось, теперь оно потихоньку вытягивало его наверх. Он поднял руки, чтобы не удариться о потолок, но не нашел преграды. Почти сразу же его голова вынырнула на поверхность, и мокрое лицо стало мерзнуть под ветром. Принц заморгал, пытаясь разглядеть окружающее в свете звезд и редких фонарей.
Раоден безвольно качался на волнах. Выйдя на поверхность, река расширялась, и течение существенно замедлилось. Он увидел, как к нему подплывает темная фигура, и попытался заговорить, но легкие наполняла вода, и принца скрутил приступ кашля.
Ладонь зажала ему рот, заставив захлебнуться кашлем, и голос Караты прошипел:
— Тихо, идиот!
Раоден кивнул, пытаясь справиться с сотрясающим его тело приступом. Видимо, во время путешествия по реке ему следовало поменьше размышлять о философских вопросах и держать рот закрытым.
Карата убрала руку, но не отпустила плеча, удерживаясь рядом, пока они медленно дрейфовали по Каи. Лавки уже закрылись на ночь, и порой по улицам проходил патруль. В полной тишине они достигли северной окраины, где стоял похожий на крепость королевский дворец. Рядом с ним, все еще не обменявшись ни словом, они вылезли на берег.
Дворец возвышался темной, суровой громадиной — наглядное проявление единственного опасения Йадона. Отец Раодена нечасто предавался тревогам; скорее, он нередко ломился напролом там, где следовало держать ухо востро. Эта черта принесла успех купцу, особенно в сделках с фьерденцами, но оказалась губительной для короля.
Йадон боялся ночи. Ему казалось, что после заката в его покои проберется убийца и прикончит его во сне. Раоден прекрасно помнил, как отец бормотал об этом каждый раз, отходя ко сну. Заботы, пришедшие с получением короны, только усугубили его опасения, и Йадон расставил повсюду охрану и разместил жилые помещения для солдат поблизости от королевской опочивальни.
— Ладно, — прошептала Карата. Она наблюдала, как передвигаются по стене часовые. — Ты вывел нас из Элантриса. Теперь приведи нас во дворец.
Раоден кивнул, пытаясь как можно тише избавиться от воды в легких, для чего ему пришлось вызвать рвоту.
— Постарайся кашлять поменьше, — посоветовала Карата. — Обдерешь горло и натрудишь грудь, и придется провести остаток вечности с простудой.
Принц застонал и с усилием поднялся на ноги.
— Нам нужно попасть в восточное крыло, — просипел он.
Карата кивнула. Она шла тихо и быстро (гораздо лучше, чем получалось у Раодена), как человек, привычный к опасности. Несколько раз она вскидывала руку и замирала, успевая предупредить принца перед появлением из темноты часовых. Благодаря ей они добрались до восточного крыла без происшествий.
— Что теперь? — тихо спросила она.
Раоден задумался. На него напали сомнения: для чего Карате доступ во дворец? Из того, что он о ней слышал, она не казалась помешанной на возмездии: жестокая, но не мстительная. Но что, если он ошибается? Что, если она желает крови Йадона?
«Я не дам ей убить отца, — решил принц. — Неважно, иасколько он плох как король, я не допущу его смерти».
— Сперва ответь мне на один вопрос.
Раоден кивнул.
— Я хочу знать, что тебе нужно во дворце? Женщина нахмурилась.
— Ты не в том положении, чтобы выдвигать условия.
— А ты не в том, чтобы отказаться им следовать. Стоит мне поднять тревогу, и нас обоих схватят.
Карата замолчала, очевидно, решая, стоит ли принимать его угрозу всерьез.
— Послушай, — продолжал Раоден. — Скажи мне только одну вещь: ты намереваешься причинить вред королю?
Карата встретила его вопросительный взгляд и покачала головой.
— У меня счеты не с ним.
«Верить ей или нет? И есть ли у меня выбор?»
Принц раздвинул примостившийся у стены кустарник и всем весом надавил на один из камней. Тот с тихим скрипом утонул в стене, и квадрат земли перед ними ушел вниз. Карата приподняла брови.
— Тайный ход? Как оригинально.
— Йадон боится быть убитым во сне. — Раоден нырнул в узкую лазейку у стены. — Он приказал прорыть этот туннель как последнее средство к спасению, если на дворец нападут.
Карата фыркнула и последовала за ним.
