– Вы ведь Зоя Громовая? – уточнил моложаво выглядящий человек в идеально подогнанном костюме. – Очень рад, что удалось столь оперативно найти дублера для… как, Борис Сергеевич?
– Должен был лететь Санин, товарищ Председатель, Сергей Санин, – подсказал вошедший с ним человек с мужественным лицом и короткими волосами с обильной сединой. Его щеки прорезали глубокие вертикальные морщины.
– Да-да, трагическая случайность. Но, надеюсь, вы сможете достойно заменить своего товарища, товарищ Громовая. Так?
– Так точно, товарищ Председатель, – отчеканила Зоя. – Приложу все усилия, товарищ Председатель.
Председатель от того, чтобы занять место во главе массивного и длинного стола под зеленым сукном и с бронзовыми писчими принадлежностями (бронзовым было даже счетно-решающее устройство) под портретом Юрия Гагарина и Константина Эдуардовича Циолковского, уклонился и предложил расположиться вокруг низенького столика, на котором заботливая Лидочка расставляла чайнички, кофейники, чашечки и вазочки с вареньем. Лунного шоколада не наблюдалось.
– В неформальной, так сказать, обстановке, если не возражаете, товарищи космисты, – сказал Председатель.
Товарищи космисты не возражали, в том числе и Зоя, которая с легким волнением приняла данное почетное звание и на свой счет.
– Прежде всего позвольте представить вам вашего командира – Мартынова Бориса Сергеевича, – Борис Сергеевич кратко кивнул. – По ряду причин, – продолжил Председатель, наливая себе чаю, – уважительных причин, я бы уточнил, присутствующие здесь товарищи космисты несколько опоздали на основную церемонию представления.
Почему-то Зоя со стыдом приняла сказанное исключительно на свой счет.
– Товарищ Председатель, я… – она запнулась, не зная как лучше сформулировать – сначала она написала заявление на увольнение из армии, воспользовавшись правом, данным ей Законом о сокращении Вооруженных сил СССР, в просторечии именуемым «миллион двести», поскольку именно на такое количество предусматривалось сокращение, но потом… что потом? Потом она передумала.
– Я повторяю, – прервал Зою товарищ Председатель, – причины были у всех уважительные – у кого лечение в госпитале, кстати, как ваше самочувствие, товарищ Багряк?
– Полностью реабилитирован медицинской комиссией – беспощадной, но справедливой, – отчеканил человек в плаще. Тросточка упиралась в пол, а ладони он сложил на набалдашнике – ни дать ни взять средневековый рыцарь, опирающийся на верный боевой меч.
– А как же тросточка? – показал глазами Председатель. – Там, – он кивнул в потолок, – не помешает?
– Даже поможет, – усмехнулся Багряк, но уточнять, чем и как в неназванном «там» поможет его трость, не стал.
– У вас, Аркадий Владимирович, если не ошибаюсь… – начал было товарищ Председатель.
– Не ошибаетесь, товарищ Председатель, – торопливо перебил Аркадий Владимирович. – Об этом и упоминать смешно, так что, если вы не возражаете, мою причину опоздания просил бы не упоминать.
– Да-да, Аркадий Владимирович, конечно, – сказал Председатель, отхлебнул чай, хрустнул сушкой. – Угощайтесь, товарищи, угощайтесь.
– У меня все просто, – сказал маленький человечек. – Я был в рейсе. Доставлял модули автоматических заводов в Пояс астероидов. Биленкин нарасхват, – добавил человечек. – Без ложной скромности скажу: все Управление рыдало крокодильими слезами. Вот такими, – человечек показал.
– Сам себя не похвалишь, – усмехнулся Борис Сергеевич.
– Я не хвалюсь, товарищ командир, – последнее обращение Биленкин особенно подчеркнул, – я констатирую факты, товарищ командир. И как только до меня донеслись слухи, я немедленно сказал себе – это дело по плечу только товарищу Биленкину. Но товарищ Биленкин человек гордый и уважает субординацию и свободу выбора вышестоящего начальства. Поэтому товарищ Биленкин набрался терпения и продолжил выполнять все возложенные на него Космофлотом обязанности, вовсе не принимая позиции к низкому старту, чтобы по первому свистку кадровой комиссии броситься сломя голову получать предписание в ГУКИ.
– Да-да, Игорь Рассоховатович, – торопливо вклинился в речь Биленкина Председатель. – Я все знаю. Вы ничего не ждали, вы отправились в рейс, доставили ценное оборудование нашим сталеварам, за что честь и хвала вам. Но, прежде чем мы продолжим с постановкой задачи, у меня имеется персональный вопрос к новичку не только в нашей команде, но и в космической отрасли. Ответите, Зоя?
– Постараюсь, – она облизнула пересохшие от волнения губы. Вот он – долгожданный экзамен! Ведь не может так быть, чтобы ее, Зою Громовую, самого обычного лейтенанта, вот так запросто приняли в отряд космистов. И от того, как она ответит на вопрос товарища Председателя, ее ждет… ее ждет…
– Скажите, Зоя, зачем нам нужен космос? Нам, я имею в виду советских людей, наших товарищей по странам народных демократий, все прогрессивное человечество. Ведь не секрет, что на Земле еще столько проблем, что некоторым кажется, будто завоевание космоса – слишком расточительное предприятие? У нас, в СССР, когда после войны минуло столько лет, еще сохранились разрушенные районы, города, которые требуют восстановления. Да мало ли других проблем! Может быть, вы, молодежь, считаете, что главное все же остается на Земле? Помните знаменитую полемическую статью Жилина в «Правде»? «Главное остается на Земле, или не могу поступиться принципами»?
Зоя кивнула. Потом набрала воздуха в легкие и заговорила. Ей показалось, что она говорила ужасно долго. И бессвязно. И коряво. Перескакивая с
