– Паганель! – крикнула Зоя в отчаянии. – Паганель, я не могу тебя догнать!
Линь в катушке разматывался с невозможной скоростью. Зое казалось, что она вот-вот дотянется до робота, еще немного, чуть-чуть, и фигура Паганеля увеличивалась, вырастала в размерах и казалась совсем близкой – протяни руку и схватишь, но Зоя вдруг поняла – тут другое. Совсем другое.
Пот заливал глаза, вентиляторы внутри пустолазного костюма работали на полную мощность, не справляясь с нарастающей жарой. Дыхание разрывало грудь. Сердце ухало отбойным молотком. Зоя заставляла себя бежать, но с каждым шагом она будто становилась все меньше и меньше по сравнению с неподвижным Паганелем. А расстояние между ними вытягивалось и вытягивалось, и не было никакой надежды его преодолеть.
Зоя споткнулась и упала. Жестко. Неуклюже. Тяжело. Колпак глухо ударился о поелы. Перед глазами змеился линь, продолжая уходить на невозможное расстояние, давно исчерпав пятидесятиметровый запас катушки, отматывая сотни метров теперь из пустоты. Зоя схватила линь, намотала его на перчатку и натянула.
– Паганель… линь… тяни… – только и смогла она прошептать в микрофон, но робот все же ее понял, так как скольжение замедлилось, остановилось, а потом сильнейший толчок проволок Зою на несколько метров вперед.
И она увидела мотор.
Черный шар висел внутри выложенного шестигранными плитами помещения. Множество словно бы высеченных из мрамора человеческих торсов вращались вокруг нее, привязанные отходящими из спилов шей, рук и ног черными трубками. Они как спутники обращались вокруг планеты – странные и нелепые, жутко неуместные.
Зоя стояла на четвереньках, не в силах встать. Но затем стальные руки сомкнулись на ее поясе, подняли. Паганель.
– Нужно перерезать трубки, – сказал робот. – Тогда мотор остановится. Ты сможешь мне помочь?
– Да… – Зоя несколько раз глубоко вздохнула и поняла, что ни при каких обстоятельствах не сможет коснуться того, во что превратили человеческие тела. – Да, я помогу…
Глава 18
Визит к Минотавру
– «Исследователь-один», еще раз повторяю – немедленно возвращайтесь на корабль, – металлически произнес динамик голосом Гора. – «Исследователь-один»…
Тюлюлюхум аахум.
Странная фраза продолжала звучать в голове Зои с той секунды, что они покинули «Шрам», не отпуская ни на мгновение. Хотелось стукнуться лбом о гладкую поверхность пустолазного костюма и хотя бы болью прекратить ее.
Тюлюлюхум аахум.
– Ты ведь тоже его слышишь, Паганель? – спросила Зоя.
– Сигнал принимается устойчиво в ультракоротком диапазоне. Анализаторы выявляют сложную структуру, требуется дополнительная обработка.
Капсула приближалась к Фобосу. Мертвенно-бледная поверхность. Будто дно самой глубокой морской впадины, внезапно освещенное прожектором батискафа.
– Это сигнал о помощи, – сказала Зоя. – Почему никто его не слышит?!
– «Исследователь-один», вызываю «Исследователь-один», – продолжал динамик голосом Гора, но Зоя не хотела ни о чем говорить.
Тюлюлюхум аахум.
Что же это такое, как не отчаянный зов о помощи? Такой отчаянный, что нет сил ему сопротивляться. Да и зачем?
Капсула перешла в горизонтальный полет. Крошечный спутник. Это не Луна. Это какой-то случайный камень, захваченный гравитационным полем планеты. Или все же не камень? И не захваченный, а специально сюда прилетевший?
– Зоя, это опасно – садиться на поверхность Фобоса без подготовки.
Кто это сказал? Кто это сказал?! Гор?
– Зоя, подумай…
Паганель! Добрый металлический Паганель.
Тюлюлюхум аахум.
Кто-то там, на этой самой поверхности, требует помощи. Так неужели они, советский космист и советский робот, у которого на груди отчеканена красная звезда, будут думать о какой-то опасности, о какой-то подготовке?!
– «Красный космос» вызывает ЛР-семнадцать, «Красный космос» вызывает ЛР-семнадцать.
