— Мелкая, спокойно, — прервал ее излияния Маулдер. — Вот смотрю пересылку. Мои отправки тебе — только файл для расслабления уставших глаз. Типа после долгого зависания перед компом. И это все. Больше ничего нет. Ну теоретически это, конечно, можно спутать с медитативной программой…
— Но… Как же так? Не может быть! Программа… Я вошла в транс, оказалась в игре… Начала играть. И все пошло так, как я хотела… Баллы…
— Слушай, мелкая, я даже не знаю, о чем ты, — лениво произнес Маулдер. — Я вчера под кайфом был. Мог наболтать чего угодно. А игру я точно никакую не писал. Мне и так нормально было. Извини, мне звонят.
Схлопнулось, закрываясь, окно чата. Янка сидела тупо уставившись на экран.
Игры не было? Она была в реальной жизни? Все, что она понаделала сегодня, — это была она сама? Янка, а не Ящерица?..
Не может быть! Это неправда! Ну как это — Янка оглянулась вокруг — может быть реальностью? Яркие краски… Ощущение, что она может все, что пожелает… И Гепардиха… и глаза ботанички… И поцелуй в подъезде. Первый в ее жизни реальный поцелуй. Нет-нет! Это не могла быть она, Янка. Это была Ящерица. Смелая, решительная. Способная позволить себе все.
Но если допустить на минутку, что все это было… Что все это правда… Все это произошло на самом деле… Как она завтра пойдет в школу?! Как она выйдет из своей комнаты?! На глаза матери? И Павел Константинович… Все пойдет по-старому?! Нет! Это неправда! Она в игре! И она — Ящерица! Она хочет быть Ящерицей и останется ею! А то, что Маулдер не помнит, так немудрено. С его-то наркотой не то что игру забудешь, но и родных папу с мамой!
Она в игре, и у нее все получается. Первые шаги сделаны, начальные очки набраны. А какая там основная цель игры? Стать Президентом? А почему бы и нет? Ведь это игра, здесь все возможно. Она пройдет ее до конца. И получит свой выигрыш.
— Президент Яна Астафьевна Белозерова… — Ящерица, пробуя слова на вкус, произнесла фразу вслух. — А что, звучит!
Александр Тихонов
Тестер
— Присаживайтесь, — представитель следственного управления указал на кресло напротив широкого письменного стола. — Мистер Игнатов, я обязан вас предупредить, что наш разговор будет записываться. Вы не возражаете?
— Я не против.
— Замечательно. Тогда я включаю запись.
Следователь щелкнул по сенсорному дисплею лежащего на столе планшета. Электронное устройство отозвалось протяжным писком, сигнализируя, что запись начата. Выждав несколько секунд, представитель управления глубоко вздохнул и произнес:
— Главным следственным управлением Объединенной Евразии проводится допрос свидетеля по делу о гибели Николая Акимова. Допрос проводит старший следователь Восточноевропейского отделения следственного управления Даг Шолленг. — Он несколько секунд помолчал, потом перевел взгляд с планшета на меня и кивнул. — Назовите ваше имя.
— Андрей Игнатов. Год рождения называть?
— Не стоит… Я спрошу об этом, если потребуется. Вы работаете в фирме «Тест-технолоджи», предоставляющей услуги тестирования виртуальных программ?
— Да.
— Какова ваша должность?
— Тестер, — я замялся, не зная, что добавить. — Просто тестер…
— Мистер Игнатов, расскажите об обстоятельствах гибели мистера Акимова, свидетелем которой вы стали.
— Нам поступил заказ, — начал я, — на тестирование программы для географического общества Объединенной Евразии. Программа была составлена больше трех лет назад, и ее создатели опасались, что за период внесения мелких доработок, то есть за эти три года, что-то в ней могло пойти не так. Программа представляла собой трехмерную карту планеты с функцией просмотра любой точки Земли в масштабе один к одному. Амбициозный проект. Его планировалось запустить во всех школах Объединенной Евразии в качестве пособия по географии. Наше тестирование было контрольным. Ну это когда осталось лишь побывать в шкуре стандартного пользователя и подписать акт сдачи программы в эксплуатацию. Нас с Николаем отправили в составе парной группы. Я должен был поработать два часа, а потом он сменил бы меня, но Коля заупрямился — не хотел два часа впустую шататься по тестовому комплексу и попросился быть первым. Мы вошли в тестовый зал, Акимова подключили к креслу, зафиксировали датчики. Ну вы знаете, как это обычно делают. Потом запустили программу. А я пошел в буфет перекусить, чтобы через два часа вернуться и сменить напарника. Когда спускался на первый этаж, меня нагнал Шон Браун… он работает там… Нагнал и говорит: «Андрюха, там Акимову плохо». Я обратно по лестнице вбежал, смотрю, а Колян… ну Николай… корчится в кресле. Потом он начал срывать с себя все эти датчики и заплакал. А еще через несколько секунд он перестал дергаться и замер. Мы сначала подумали, что ему просто плохо стало — такое бывает на старых программах… Но пульса совсем не было. Шон вызвал врача, правда, было уже поздно.
