главным среди провокаторов?
– Нет. Главным был другой.
– Ты знаешь его имя. – Теперь Хан и вовсе не спрашивал, а утверждал, так что юлить не имело смысла. Чтобы у Дениса не осталось сомнений, кочевник добавил: – Как его зовут? Это Князев?
Хан демонстрировал уже не просто завидную, а фантастическую проницательность.
– Да. Его зовут Валерий Князев. Не ручаюсь, что это его настоящее имя.
– Это его настоящее имя, – вновь уверенно сказал Хан. – Разве тебе оно ни о чем не говорит?
– Позавчера услышал его впервые.
– Уверен?
– Абсолютно.
Бондарев отвечал честно, и, видимо, Хан это уловил.
– Чубай, – Хан повернул голову в сторону адъютанта. – Мы можем связаться с Лютым?
– Вторую неделю нет связи, босс. Голован передал Лютому новую аппаратуру, но связь так и не наладилась. Голован утверждает, что там волнуется Лес, обстановка постоянно на грани Шторма. Электромагнитные возмущения не дают наладить радиосвязь, а курьерскому сообщению мешает активность возрожденцев. Они почти перекрыли все харьковские тропы, кроме железки.
– Вышли разведку. С прикрытием. Пусть вытрясут из Лютого подробный рапорт, а не отписку. Срок – сутки. И пусть радисты постоянно висят на линии. Если наладится связь, немедленно сообщи мне.
– Сделаю, босс, – Чубай поклонился.
– Пока не вернется разведка или не наладится связь, ты будешь жить, майор. – Хан вновь обернулся к Бондареву и чуть склонил голову набок. Необычно склонил, как бы в два приема. Бондарев это заметил, но поначалу не придал этому значения. – Что будет с тобой дальше, зависит от результата. Если соврал хотя бы на йоту, повешу, а если нет… решит Голован. Это будет по понятиям, ведь ты его добыча.
Хан едва заметно кивнул бригадиру. Голован практически сложился вдвое, демонстрируя этим поклоном, насколько впечатлен мудростью и справедливостью вождя.
– Береги раба, Голован, – добавил Хан. – И будь поблизости, чтобы не искать тебя, если мне понадобится задать майору еще пару вопросов. Уходите.
Голован, почти не разгибаясь, попятился. Бондарева развернули кругом и повели к выходу конвоиры. Живого, невредимого и как минимум с суточным запасом времени на разработку плана побега или же тактики второго раунда игры, если Хан решит продолжить беседу.
«Вот так-то! – майор внутренне ликовал. – Просто какое-то везение в квадрате. Даже подозрительно. Что задумал этот кочевник?»
Да, везение было крайне подозрительное, но Бондарев уже почти привык к подобным выкрутасам фортуны. Провокация, целью которой было выманивание из форпоста конкретно Бондарева, а затем встреча с женой и детьми, которые стали заложниками возникшей ситуации, тоже сначала казались подозрительными ходами судьбы на шахматной доске событий. И чуть позже встреча с загадкой логотипа в виде латинской «В», перечеркнутой молнией, а затем знакомство с таинственной знахаркой Василисой, это тоже были вроде бы довольно странные виражи. Но в конце концов все почти прояснилось, и виражи были пройдены успешно.
Получалось, что «чужой голос», звучавший в сознании перед тем, как Денис попал в плен, был прав. То, что Бондарев попал в плен к кочевникам, можно было считать успешным прохождением очередного поворота. Он прибыл в точку, где определенно были спрятаны новые детали мозаики, которую следует сложить, чтобы разобраться в происходящем.
И первой такой деталью стал малозаметный на общем фоне, но, если вдуматься, весьма значимый нюанс. Это было особенное телодвижение Хана, которое профессиональный контрразведчик Бондарев смело записал в разряд особых примет – характерный, как бы двухступенчатый наклон головы в момент, когда речь заходила о чем-то важном.
Наклон был точно такой же, как у безликого ученого из «Вектора». Того самого Профессора, девять лет назад любезно пригласившего Бондарева в передвижной модуль лаборатории для «частичной промывки мозгов».
Часть вторая
Химзавод
