сюда горячий хабар?
– Леший не повезет, а деловые могут и за тыщу верст притащить, – хрипловато поделилась соображениями какая-то женщина. – Вчера вечером уже базара не было, а Патрикеев яблоки привез, наливные, красотульки, одно к одному. Хотел оптом Бубну сдать, чтоб с утра обратно ехать. Вон тот хлопец, в наушниках, провел над ящиками елдой на палке и аж в лице сменился. Наушники сорвал и старшому своему тычет, мол, слухай, какая музыка!
– И чего?
– А чего-чего? Прям с моста в речку и свалили всю эту красоту. Теперь, поди, по Днепру плавают, если рыбы их не сгрызли или пацанята не выловили.
– Да уж, когда Хан приезжает, тут все гайки закручиваются, – поддакнул басовитый. – Патрикей уже в третий раз яблоки привез, и только теперь ему от ворот поворот дали. Может, и к лучшему.
– Ой, ой, может, ты этих архаровцев еще ангелами обзовешь?
– Следующий! – гаркнул кочевник-дозиметрист. – Кто без баулов, по правой стороне! Руки перед собой! Алло, морячка, руки покажи, говорю!
– Чистые, вчера мыла, – заявила Галка.
– Опусти. Сюда встань.
– Ты чего это удумал? – возмутилась каким-то действиям кочевника Галка. – Зачем это? Я тебе что, телега с яблоками?
– Ша, морячка! Без истерик. Сегодня полный шмон.
– С чего это? Праздник урожая? Все к Хану в шатер смогут зайти, первача дернуть?
– Дерзкая какая, – кочевник хмыкнул. – Что это у тебя?
– Где?
– Вот тут.
– Руки убери! Куртка это!
– Виталик, слышь, эта морячка звенит!
– Ну так скинь ее в речку, пусть гребет отседа! Поди, не потонет, коль морячка.
– Ты чего это выдумал! Где у меня звенит?! У тебя у самого звенит! При ходьбе!
– Все, морячка, не задерживай, топай назад.
– Да где звенит-то!
– Тут вот… где воротник… пуговица у тебя не из комплекта. По ходу, она и звенит. Ну-ка дай. Смирно стой, не щупать собрался!
В динамике у Кравченко послышался глухой треск.
– Саня, ты чего голой рукой-то! Выкинь ее, на хрен, скорее!
– В речку, что ль?
– Нет, ну можешь сбегать на берег, закопать! Бросай и сюда топай, у меня аккумулятор сел, а я только полтелеги проверил. Тут, похоже, опять яблочки сорта «чернобыльские лучистые» или вроде того.
– Так я пойду? – спросила Галка. – Теперь все чисто?
– Иди, морячка, – шепнул кто-то поблизости. – Иди, пока он репу чешет! Или давай в сторону, я пойду!
– Полосатая, проходи, – наконец разродился Саня. – И ты свободен. А ты, лохматый, сымай куртку.
– Зачем это? – Лохматым оказался как раз тот, кто говорил басом.
– Пыльца на ней.
– Какая пыльца, ты чего, братан?!
– Мутант зеленый тебе братан. Скидывай куртейку, сказано! В кожаной надо ходить, чтоб всякая дрянь не липла, а ежели прилипнет, чтоб помыть легко было. Сымай – и в речку!
– Это ж моя единственная! Я ж замерзну ночью!
– Да мне поровну! Ну, чего вылупился? Давай, назад топай!
– Нет, погоди!
Чем закончилось препирательство, ни Галка, ни Кравченко не дослушали. Разведчица миновала мост и бодрым шагом направилась в сторону рынка. При этом она снова начала комментировать события, хотя теперь была уверена, что делает это не в эфир.
– Вот так вот! – возбужденно прошептала разведчица. – Чуть не попалась! Пока не самый крутой поворот, но уже интересно. Жалко, что не слышишь меня, Дед Мороз. Но это ничего, я запомню все и перескажу. Память в норме. Буду бормотать, чтобы лучше запоминалось, как и договаривались. Иду вот, по тропинке в горку. Уже рынок вижу. Вон палатки. Что-то Дюши не видно. А-а, вот он, воробей крупноголовый, опять книжку какую-то клюет. Сейчас расспрошу его, что тут к чему. Почему такой шухер. Он вроде бы дремлет над буками своими, да все примечает, все слышит. Не был бы таким сиднем и занудой, решила бы, что он шпион по жизни. Ну как в книжках пишут, агент глубокого внедрения, или как там это называется. Под накрытием, что ли? Или
