Его мало кто знал лично, этот человек ликвидировал самых именитых полевых командиров. Его знали под позывным Кривой. Это звучало иронично, поскольку он был профессиональным стрелком. Редко кто из тех, кто попадал к нему в прицел, уходил на своих ногах. Последние несколько лет он возглавлял школу снайперов.
– Кривой, ты что-то хотел сказать? – слегка напрягшись, спросил генерал.
– Да, Иван Дмитриевич, вы ничего не замечаете?
Генерал покачал головой.
– Вы совершенно отупели, – презирая субординацию, произнёс Кривой. – Вы называете людей, которые не дали Владимиру превратиться в бандитский притон, врагами. Готовите планы захвата города, вы готовы развязать войну против своих братьев по оружию, с которыми одной стране присягали. Вы готовы ради двух заводов начать новую бойню, когда мир ещё не успел отойти от той, что устроил Таран. До сих пор в Москве горы непохороненных трупов, а вы уже к другим лезете. Они, в отличие от вас, о людях позаботились. В Москве голод, а там полевые кухни на перекрестках, налажено снабжение, люди получают необходимое. Как, вы думаете, они будут драться? Да вам просто придётся сровнять этот город с землей, потому как вы и метра не получите не залив его кровью.
Этот монолог вызвал в присутствующих бурю эмоций. Все уже были ознакомлены с данными разведки и понимали, что владимирцы будут биться за свой город до конца, как будто на них напал внешний враг. Дугин поморщился. Генерал прекрасно понимал, что такое Москва для остальной страны, – государство в государстве. Для провинции, куда они скоро бросят солдат, не будет актуально то, что агрессоры с ними одной крови. Они будут жадными москвичами, которые гребли последние тридцать лет всё, что можно. И не важно, что чиновников в Москве осталось не больше пары тысяч, важно другое: что это Москва, и что она снова гребёт под себя.
– Вы разыскали оставшихся членов вашего отряда? – прервал свои размышления Дугин.
Кривой ухмыльнулся:
– Вы будете смеяться, но двое последних бойцов из моего отряда окопались во Владимире. Это Вадим Токарев и Марк Топазов. И знаете, что я думаю? – Он окинул внимательным взглядом молчавших офицеров. – Мне с вашей шайкой не по пути. Гнусность вы затеяли: договориться не можете, хотите кровью землю умыть. Так не будет этого. Во всяком случае, я вам больше не помощник. – Кривой поднялся, дошёл до выхода, обернулся: – Я солдат и не собираюсь участвовать в гражданской войне, во всяком случае на стороне тех, кто идёт за тем, что ему не принадлежит.
– А приказ? – хмурясь, спросил Дугин.
– Засуньте себе в жопу ваш приказ. Честь имею, – и, щелкнув каблуками, Кривой вышел.
Никому из присутствующих даже мысль в голову не пришла его задержать, никто на тот свет не торопился. Восемь человек пристально смотрели на закрывшуюся дверь.
Дугин подошел к окну и выглянул наружу, бывший ликвидатор уселся в свой собственный «уазик» и погнал к проходной.
– Остановить его? – спросил молодой полковник.
– Уже не сможем, – рассеянно заметил генерал. – Если караул его станет задерживать, он все равно уйдёт, а мы получим пять трупов. Для него эти солдатики на один зуб.
– Как вы думаете, куда он пойдет? – спросил Танкист.
– А тут и гадать нечего. Покров взят, дорога до Владимира свободна. Через город он не поедет – там усиленная группировка, один выстрел из танка – и нет Кривого: он обойдет пост. А дальше опасаться нечего, петушинским блокпостом командует Марк Топазов.
– Он знает план операции, – возразил лётчик, командир вертолётного полка.
– Этот план – бумажка, – заметил Дугин, – нормальным мы ещё и не занимались. Всё, что знает Кривой, фактически пустышка. Гавриил, тащи проектор, будем кино смотреть.
Никто из присутствующих не задумался, а пойдут ли солдаты на подобную войну. Захотят ли они стрелять в таких же добровольцев, которые просто защищают свой дом.
Город жил своей жизнью, и, как показалось Вадиму, эта жизнь становилась всё меньше похожа на мир апокалипсиса.
Как приятно вернуться и видеть вместо разоренных городов и вымерших деревень привычную цивилизацию. Конечно, магазины ещё были закрыты, по улицам разъезжали «уазики» и «Нивы» с патрулями, на ключевых перекрестках стояли бэтээры, рядом дымили полевые кухни. Но все равно по сравнению с тем, что видел Токарев последние десять дней, Владимир был образцово-показательным мирным городом со светом, горячей и холодной водой, относительно безопасным.
– Дома, – поправив автомат на плече, довольным голосом произнёс Илья. – Неужели скоро смогу выспаться в нормальной кровати и вымыться под горячим душем?
– Сможешь, – заверил Вадим, – воду пока ещё никто не отключал.
– Давай, – протянув руку, бодро сказал Илья, – увидимся завтра в штабе.
