Джером молчал.
— Она покинула дом много лет тому назад, — продолжал Сентон. — А сейчас мне необходимо разыскать ее.
— И вы действительно думаете, что мы сможем помочь?
— Если не вы, то больше никто! — Сентон в волнении сделал шаг, однако его ноги передвигались как-то странно. Казалось, что это движение далось ему с большим трудом. — Я принадлежу к одной из самых знатных семей Сарда, — сказал он быстро, но тут же поправил себя: — Принадлежал… — В его голосе прозвучала горечь. — Разве может один человек претендовать на право называть себя семьей? Мы владеем обширными имениями, фабриками, заводами, фермами. Пятая часть богатств Сарда принадлежит нашему роду. Но мой младший брат поссорился с третьим сыном Борга. Из-за ерунды — не поделили девчонку. После состоялась дуэль, и мальчик Боргов погиб. — Он помолчал. — Все происходило неофициально. Мне стоит объяснять вам, что это значит?
В мирах вендетты подобные события влекли за собой кровь, насилие, череду зверских убийств со стороны обеих семей.
— Нужно признать, что вы сами виноваты в случившемся, — спокойно заметил монах. — Ваш брат платил бы кровью за нанесенное им оскорбление, и на этом все могло закончиться.
— Закончиться? Каждый из Боргов пришел бы для того, чтобы снова и снова надругаться над мертвым телом. И вы думаете, я стал бы терпеть это? — Пол задрожал под ногами Сентона. — Я пробовал остановить их, — признался он. — Предлагал денежное возмещение, которое равнялось трети всего, чем мы владели. Я предлагал себя для участия в смертельной дуэли вместо брата. Но им был нужен только он. Борги потеряли одного из своих и жаждали расправы. Три недели спустя они поймали моего младшего брата. Его подвесили за ноги на дереве и развели костер у головы. Тем же вечером брата нашла жена. Должно быть, от горя у нее помутился рассудок, и она, сев на флайер, уничтожила с воздуха их посевы и фермы, сжигая все, что находилось в пределах владений Боргов. Ответ не заставил себя долго ждать, но в этот раз мы уже были наготове. — Он замолчал и задумался. — Все это случилось пять лет назад. Вот почему мне необходимо разыскать свою дочь.
— Чтобы она продолжила кровавую бойню и в конечном итоге погибла? — Брат Джером отрицательно покачал головой. — Если только для этого, можете на нас не рассчитывать.
— Вы отказываетесь помочь мне найти ее?
— Даже если бы она сейчас находилась в соседней комнате, я бы не обмолвился об этом, — сурово проговорил монах. — Служители нашей Церкви не вмешиваются в социальную систему других миров, но это не значит, что мы положительно относимся ко всему, что видим. Возможно, вендетта и способствует тому, чтобы посредством сокращения количества членов знатных семей предотвратить господство тоталитарной диктатуры. Однако подобная жестокость просто отвратительна и неприемлема. — Брат Джером замолчал. Он был недоволен, что позволил своему гневу вырваться наружу. Имеет ли он право осуждать и ненавидеть? Он тихо промолвил: — Простите, если мои слова обидели вас.
— Вы нисколько не обидели меня, Брат.
— Вы великодушны. Но почему вам так необходимо разыскать дочь? Для того чтобы закончить вендетту?
Ответ прозвучал резко:
— Она уже закончена.
— Но зачем тогда?..
— Для возрождения семьи. Я — последний из рода Френчи на Сарде. От Боргов осталось только воспоминание.
Брат Джером помрачнел.
— Но какое отношение ко всему этому имеет ваша дочь? Вы можете снова жениться, даже завести несколько жен. Можете усыновить кого-нибудь и дать ему свое имя.
— Нет!
И снова раздался грохот шагов Сентона, когда он начал беспокойно ходить по комнате.
— Это должно быть мое семя, — провозгласил он. — Я должен сохранить свой род и обеспечить самым бессмертие своим предкам. Для меня нет смысла жениться снова. Ни при каких обстоятельствах я не смогу больше стать отцом. Не считая моей дочери, я последний из клана. Но пользы от меня немного.
Он стоял лицом к столу и вдруг распахнул полы плаща, из-под которого сверкнуло металлическим блеском что-то гладкое и круглое, что, казалось, заполняло все пространство защитного материала. Брат Джером был не в силах оторвать взгляд от получеловека.
Сверху остались только голова, плечи, руки и частично ребра. Нижняя же часть тела была заключена в металлическую оболочку. Похоже на яйцо, невольно подумал монах. Человеческая часть покоилась в металлической скорлупе с металлическими ногами. Брат Джером взял себя в руки. Слишком часто ему приходилось сталкиваться с последствиями насилия, чтобы проявлять признаки щепетильности. Металлическая чаша содержала, конечно, какое-то подобие желудка и жизненно важных органов. Ноги, по-видимому, использовали для движения собственные ресурсы. В большинстве случаев протезированные части прекрасно заменяли живую плоть, однако они не могли заменить железы. Было очевидно, что Сентон никогда не сможет больше стать отцом ребенка.
— Мы истреблены, — объяснил гость печально. — И во всем нужно винить только меня. Я думал, что все Борги мертвы, но проглядел их девчонку. Она была совсем ребенком, лет четырнадцати. Когда началась вендетта, девчонка отсутствовала на планете. Она оказалась очень умна, да и выглядела старше. Она нанялась в служанки к жене моего племянника. Мэри ждала в то время ребенка, сына, и до его рождения оставалось около месяца. Мы дали обед в честь приближающегося знаменательного для нашей семьи события, и эта сука дождалась своего часа!
Брат Джером нажал на кнопку. Откинулась панель в стене, на которой стояли фляга и стаканы. Он наполнил стакан бренди и протянул Сентону. Тот залпом осушил его.
— Благодарю вас, Брат. — Он прикоснулся к лицу и посмотрел на влажный палец. — Простите меня, но каждый раз, когда я вспоминаю об этом… — Его руки сжались в кулаки. — Почему я был таким дураком? Почему я не понял все сразу?
— Сокрушаться по прошлому — разрушать будущее, — спокойно заметил монах. — Еще бренди?
Сентон выхватил из его руки следующий стакан, одним глотком выпил содержимое и поставил его на место.
— Званый обед, — продолжил он рассказ. — Вся семья вокруг стола. Все, кто остался из клана Френчи на Сарде. Я, Мэри, ее муж Келл, восьмилетний Леран и одиннадцатилетний Джарл. Последние пять из ста. Это были самые горькие пять лет для нашей семьи.
Брат Джером ничего на это не ответил.
— Эта тварь Боргов прислуживала за столом и ждала, когда Мэри потребуется ее помощь. Она уронила что-то под стол, кажется салфетку, и наклонилась за ней. Раздался взрыв бомбы. Девчонка пыталась бежать, но огонь охватил и ее. Она стояла, горела, но, несмотря на боль, смеялась нам в лицо. Я навсегда запомню этот смех. Она хохотала, наблюдая за тем, как умирает моя семья. — Сентон тяжело вздохнул, по телу его пробежала судорога. — Они все превратились в пылающие факелы. И я тоже. Огонь обуглил мои ноги, поясницу, но как раз в тот момент я наклонился над столом, чтобы налить вино, это и спасло меня. Каким-то чудом я дополз к аварийному люку. Когда подоспела помощь, комната уже превратилась в топку. Я был полумертв. — Он вытер рукавом выступивший на лице пот. — Очень часто, когда я находился в амниотическом танке и позже, когда заново учился ходить, я так жалел, что не сгорел тогда со всеми. Понемногу боль утихла, и я начал снова жить. Жить надеждой и планами на будущее. Он подошел еще ближе к краю стола и, оперевшись руками на гладкую деревянную поверхность, наклонился вперед, удерживая таким образом свое тело.
— Теперь вы знаете, для чего мне нужна моя дочь. Нужна. Я не лгу вам. Я не хочу притворяться, что в моем сердце вспыхнула любовь к ней. Но без девушки наш род прекратит свое существование.
— Все не совсем так, как вы себе это представляете, — быстро поправил его Брат Джером. — Она могла уже выйти замуж и родить. Тогда линия Френчи продолжится.
— Но это должно быть на Сарде! А не за его пределами! Этот мир мы завоевали слишком дорогой ценой — ценой боли и крови! — воскликнул Сентон, но тут же, по-видимому, овладел собой и спокойно
