сидевшему с другой стороны. — Представляешь?
— Да, — ответил мэр. — Странно, не правда ли? Совершенное безумие. — Он покрутил пальцем у виска. — Но уверяю вас, полиция докопается до донышка этой истории и найдет все, что было похищено. Осквернение места последнего упокоения нашего великого царя недопустимо.
В гаснущем свете люстр он обратился к мужчине, которого Скэрроу представил как представителя бразильского отделения Миссии Феникс.
— Вы знаете, если уж речь зашла о российском президенте, если бы не усы и очки, ну и волосы чуть покороче, вы были бы вылитый наш президент.
Доктор Менгеле улыбнулся.
— Вы не первый говорите мне это.
«Гольфстрим» G-650 дальнего действия с эмблемой Миссии Феникс на борту летел над Польшей, держа курс на Париж, его двойные роллс-ройсовские двигатели развивали сверхзвуковую скорость. Закатное солнце покрыло огненным одеялом вершины облаков. Скэрроу барабанил пальцами по столику красного дерева.
— Ничего не понимаю, — сказал он Койотлю, сидящему напротив. — Вы засекли, атаковали и уничтожили лодку, использовав секретный беспилотный вертолет «Гровс Авионикс», и тем не менее эта женщина и ее друг остались живы?
— Мы еще не знаем подробностей.
— Единственная подробность, которая имеет для меня значение, та, что она все еще жива. — Он разочарованно покачал головой. — Нам известно, что она хотела встретиться с этим романистом, чтобы обменяться информацией о разграблении могил. Мало этого: теперь ты говоришь, что точно установлено: кто-то поднял на ноги власти для их спасения. Это превращается в какой-то страшный сон. Начнем с того, что, если бы ты качественно выполнил свою работу в Мехико, никаких свидетелей бы не осталось, и некому было бы обмениваться информацией еще и с этим писателем. У нас теперь много проблем вместо одной. Я начинаю сомневаться в тебе и в твоих талантах.
— Простите меня, Хавьер.
— Ты должен понимать, что ошибкам нет места — ошибкам, непониманию, неудачам. Даже мысль о том, что эта ничем не примечательная женщина может стать на пути события, которое изменит всю мировую историю, невозможна. — Скэрроу потер затылок, чтобы сбросить напряжение. — Скажите еще раз, как ее зовут?
— Сенека Хант. Я уверен, мы в ближайшее же время уберем эту незначительную помеху и будем двигаться дальше.
— Для начала я хочу знать все, что можно узнать о ней и об ее дружке-писателе — биография, знакомства, привычки, все-все-все. Мы должны как можно быстрее выдернуть эти две занозы. И впредь следить, чтобы никто и ничто не угрожало Миссии. Мы не позволим еще раз загнать себя в тупик. С этой женщиной и с писателем надо разобраться. И надо выяснить, не замешан ли там кто-нибудь еще, не помогает ли им еще кто-то. В конечном итоге все они должны исчезнуть.
Через проход от них в этом восьмиместном самолете сидел доктор Менгеле. Он сложил газету «Берлинер Цайтунг» и посмотрел на Скэрроу.
— Может быть, я смогу помочь?
МИШЕНЬ
Мэтт постучал в дверь гостевой комнаты.
— У тебя есть все, что нужно?
— Да, спасибо, — ответила Сенека из глубины, застегивая последнюю пуговицу полосатой пижамной куртки Мэтта. — Отличная ночная рубашка. И, кажется, совершенно новая.
— Мне ее подарили. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи. — Слушая, как затихают его шаги в коридоре, она подумала: «Интересно, кто подарил ему эту пижаму? Он ни словом не намекнул, кто бы это мог быть».
Мэтт любезно пригласил их с Элом провести остаток ночи у него — до утра оставалось всего ничего. Она страшно устала и очень хотела поспать хоть пару часов, перед тем как вести машину домой, в Майами. А дома она залезет в Интернет, и если постараться, то через день-другой, глядишь, у нее появится зацепка, тоненькая ниточка, потянув за которую, она узнает, кто в ответе за смерть Даниеля, а заодно и подкинет тему своему редактору. Вот только хорошо бы отец оставил ее в покое.
