Зов крови

Фигура командира «Астры» неожиданно как будто выросла — по крайней мере, Стас воспринял это именно так.

— Все присутствующие задержаны! — загремел голос Ольховского. — По обвинению в убийстве.

? ? ?

…Ян остался стоять на месте, а саблезубого отнесло — словно бы взрывной волной. Сейчас он барахтался в канале — к счастью, это был все же канал, а не воды Бездны, которые видел Ян. Кот отплевывался и отфыркивался, пытаясь выплыть, но было понятно, что он выберется из воды.

«Было по слову твоему», — прозвучал бесстрастный голос в его мозгу. Голос не принадлежал ни колдуну, ни шведам, которых Ян видел на берегу, словно на остановленном кадре. С ним говорили сейчас те, кому служил колдун.

— Он выберется? — спросил Ян.

«Наверняка. Не бойся за своего друга», — последовал ответ.

«Что станет со мной?» — хотел спросить Ян, и, должно быть, все же спросил, поскольку тотчас же явился ответ: «В твой мир тебе хода нет. Ты останешься здесь. Погибнешь для своих».

— Я погибну или останусь жить? — спросил Ян, оглянувшись на противоположный берег. Саблезубый все еще ворочался в воде, пытаясь выбраться и дотянуться до Яна. Безрезультатно.

«Что такое смерть? Случается ли она?» — насмешливо спросил голос.

И перед Яном промелькнули лица людей.

Девочка с бледным, изможденным лицом — она отдала хлеб младшему брату. Брат выжил, она — не смогла…

Курчавый парень с заостренными чертами лица, держащий в руке пистолет — прекрасно зная, на что идет, он пристрелил одного из самых злобных палачей своего города, организатора чекистских застенков…

И еще один парень — в милицейской фуражке: он вступил в бой с бандитами, спасая безоружных людей…

Пожарные, спасатели, моряки… Просто приличные люди, которые жили здесь…

«Твое место — среди них», — вновь прозвучал голос.

— А если я вернусь?

«Ты видел свой город сегодня. Понравился ли он тебе? Знай — это не предел. Твой город останется — но им будет править падаль».

Ян вздохнул. Родители… Школьные приятели… Редрик, О.С.Б., новая жизнь, которая только-только приоткрылась для него… Все это становилось прошлым. Но, если он вот сейчас откажется и вернется, жизни все равно не будет. Петербург станет пУстым — падаль и падальщиков за жителей можно не считать. Их покорных жертв — тем более.

— Я согласен, — проговорил он.

И тогда шагнул прямо в тот злосчастный день.

…Командир что-то рыкнул — и тотчас один из солдат притащил факел, которым поджег сваленный в кучу скарб. Рухлядь, извлеченная из землянки, долго не хотела разгораться, но через пару минут все же вспыхнула.

Священник, оказавшийся рядом, осенил себя крестным знамением, тоже самое проделали и прочие истинные христиане.

Командир тихо произнес:

— Попытаетесь ли еще раз, отец Иоганн?

Священник кивнул, правда, с большим сомнением:

— Да, но он упорствует в своих заблуждениях. И все же следует надеяться на его благоразумие.

— Какое уж тут благоразумие, — проворчал командир, когда священник нерешительно подошел к Яну.

— Готов ли ты покаяться и принять веру господа нашего, Иисуса Христа?

Видно было, что этот вопрос он задает уже не в первый раз. И не в первый раз получает в ответ — молчание.

Ян был сейчас уже далеко — и от священника, и от солдат. Слишком далеко, чтобы вообще обратить на них внимание.

Один из солдат — чернявый и слегка узкоглазый невысокий парень — начал довольно бегло переводить. Но и на слова толмача Ян никак не прореагировал.

— Приступайте! Живей! — прикрикнул офицер на солдат и зачем-то вытащил из ножен шпагу.

— Я не стану вашим судьей, — одними губами произнес Ян.

И молчание разорвалось нестройными выстрелами…

? ? ?

Тело Яна вынес из Запределья Редрик. Машина Виктора Семеновича стояла около Газового моста, туда, на заднее сиденье, положили мальчишку.