Наконец, правила жестокой игры еще раз изменились. Раздался оглушающий гудок — такой, что юноше захотелось зажать уши. И после этого обе электрички выскочили с двух концов тоннеля одновременно.
Ян уперся руками о край платформы — ухватиться было не за что. Он сидел ровно посередине и молил об одном — чтобы его не сдуло потоками воздуха.
Он перевел дух, только когда в тоннеле погас свет — поезда убрались, чтобы возникнуть через некоторое время снова.
Теперь Ян был готов ко всему.
Он заметил на дальнем конце платформы какой-то выступ, похожий на железный крюк. Это было уже что-то — за него можно ухватиться, когда поезда снова появятся рядом. Юноша бросился туда.
Страховка, разумеется, была совершенно ненадежной — но лучше ухватиться рукой за этот крюк, чем за воздух.
Юноша встал на четвереньки, взявшись правой рукой за крюк, проверил, как там котенок — кажется, с пушистиком было пока что все в порядке. Что ж, так еще можно продержаться. Его волновало одно — сколько времени поезда будут вести с ним эту игру? И есть ли где-то поблизости выход, до которого можно добраться?
Ни того ни другого Ян представить не мог.
Поезда появились снова. Потом еще раз. И еще…
Руки юноши затекли, котенок жалобно пищал под свитером.
Ян вспомнил о сумке, которую оставил на платформе. Он обернулся. Никакой сумки не было и в помине — наверняка ее сбросило воздушным потоком на рельсы.
«Да и черт с ней!» — решил юноша. Сейчас ему было не до сумки — лишь бы хоть как-то выжить.
Кабели на стенах зловеще гудели. Иногда в их переплетении проскакивали бело-фиолетовые искры. Юноша подумал, что остановить охоту на него могло бы всеобщее замыкание, которое вырубит электричество в тоннеле. И тогда у него появится шанс выбраться отсюда.
Хотя — в электричестве ли дело? Это в том, покинутом им мире, все зависело от электроэнергии. Здесь источник питания мог быть совершенно иным.
Было прохладно и сыро. Откуда-то сверху на платформу капала вода, видимо, она конденсировалась на сером потолке. Несколько капель упали на одежду и волосы Яна, но он оставался все в той же позе, держась за выступающую из бетона железяку, как за собственную последнюю надежду.
Хотя сейчас юноша начал сожалеть, что вылез. Может быть, следовало спокойно сидеть в электричке и дождаться, когда поезд будет проезжать какую-нибудь большую станцию? Но — будет ли? И смог бы Ян в этом случае выскочить наружу? Скорее всего, вряд ли. Ему бы просто не дали этого сделать.
Если Ян полагал, что совместное появление поездов — это самое страшное, что его ожидает здесь, он здорово ошибался. И вскоре убедился в этом.
Из тоннеля снова появился поезд. На сей раз он двигался медленнее, чем обычно. К тому же, во втором тоннеле пока ничего не возникло, и Ян облегченно вздохнул — кажется, энергия поездов, преследующих свою жертву, начала понемногу иссякать.
И в этот момент с бортами поезда что-то произошло — юноша даже не сразу сообразил, что именно. А когда, через мгновение, понял, то едва не вскрикнул от ужаса.
Электричка выпустила стальные, загнутые по краям шипы.
Он отпустил крюк и поспешно отодвинулся к другому краю платформы. Вовремя — шипы прорезали воздух в нескольких сантиметрах от его руки, после чего электричка, не торопясь, скрылась в тоннеле. Только для того, чтобы уступить место другой — с точно такими же шипами-лезвиями.
Ян понял одно — если поезда появятся вместе, это будет конец. Тогда ему точно не выжить. Но, возможно, его сейчас хотят заставить сорваться с места и броситься со всех ног в тоннель — на верную смерть.
Через пять или шесть заходов случилось именно то, чего он боялся. Поезда неторопливо выдвинулись из двух тоннелей одновременно, причем шипы были выпущены заранее.
Ян сжался и застыл, понимая, что сейчас наступает та самая ситуация, выхода из которой уже не бывает. Все, что он мог сделать — это защитить маленькое пушистое существо, которое доверилось ему — а он затащил его в метро, в этот тоннель — на погибель.
Говорят, перед смертью человек вспоминает все события прошедшей жизни — они пролетают перед ним в какие-то доли секунды. Может быть, для кого-то это и так, но Ян ничего не припомнил из собственной коротенькой биографии. Может, оттого, что и нечего было особенно припоминать. Он просто вжал голову в плечи и закрыл глаза.
Где-то рядом загрохотали колеса.
Он слегка дернулся, повернул голову и сделал над собой невероятное усилие, чтобы посмотреть, что происходит.
Примерно в метре от его головы промелькнул борт поезда. Шипы-лезвия, не доходя до его головы буквально нескольких сантиметров (по крайней мере, Яну показалось, что это именно так), поспешно убирались обратно.
