И, наконец, достиг своего — родители оказались убеждены в том, что а) из их сына получится толк; б) его заболевание совершенно неопасно; в) все расходы на его обучение, проживание и прочая и прочая государство в лице интерната возьмет на себя, с них не потребуется ни копейки (если только доплачивать не станут!).
Под конец мама настолько расчувствовалась, что даже расцеловала Яна — чего никогда не проделывала с тех пор, как ему исполнилось года три.
— Тяжелый контингент… — буркнул Виктор Семенович, когда родители Яна, наконец, покинули его кабинет. — Ты-то как сам считаешь, тебе здесь будет лучше, чем дома?
— Наверное, — вздохнул Ян.
— Вот видишь. Это тоже урок — у тебя есть определенная информация, но важно, как ты ее подашь. Ладно, прикладную психологию будут вам давать не очень скоро. А пока, — Виктор Семенович посмотрел на большие часы, украшавшие его кабинет, — через пять минут — время обеда. Так что поторапливайся…
Ян послушно поторапливался. В столовой у него было уже свое место — рядом с парнем и девушкой, которых звали Оля и Андрей (правда, сегодня Оли почему-то не было). Они тоже новенькие, будут учиться вместе с ним. Вполне нормальные, пальцы веером не гнут из-за своего возраста, хотя Ян еще не привык, что со старшими по возрасту можно общаться на равных. Вчера они ездили на задание, а его, Яна, не взяли. Но он не обижался — если так было надо, значит, — надо.
И все-таки, что-то не давало ему покоя, кололо душу. Вероятно — сон. Отвратительный сон.
…Ян спускается по лестнице в какой-то безумно темный коридор, освещенный синеватым сиянием откуда-то сверху. Под ногами хлюпает вода.
В руках у Яна — сумка, и он знает, что это такое. Это — бомба. Дерни за веревочку — и человек двадцать станут окровавленными ошметками.
Он не хочет идти. Но — надо. Смертоносный груз должен быть доставлен по назначению. Таково условие — он не может остановиться. Ведь эта бомба — не для людей. Пусть живут на поверхности, радуются солнечным дням или дождям и снегу — и не думают о темном подземелье.
Надо идти. Но впереди, там, где коридор делает поворот, слышится хлюпанье, писк и жуткий, отвратительный мяв. Ян невольно останавливается, оглядывается.
«Ты должен идти, — говорит какой-то голос в его мозгу. — Это кошки… Всего лишь — кошки. Они охотятся на крыс».
И он идет, и действительно видит кошку с чем-то окровавленным и подергивающимся в зубах. Ян отворачивается, его мутит.
Но голос в мозгу не дает покоя, подгоняет.
На следующем повороте вновь слышится мяв — но уже жалобный, протяжный. И чей-то рык, лай, клацанье зубов.
«Не бойся, иди, — говорит все тот же бесстрастный голос. — Это собаки. Самые обыкновенные собаки. Они охотятся на кошек. Иди».
Ян покорно подчиняется приказу, стараясь теперь не оглядываться и не смотреть по сторонам, хотя отовсюду слышится шлепанье собачьих лап по воде.
Теперь дорога тянется намного дольше. А потом перед глазами Яна мелькают яркие вспышки, слышатся звуки выстрелов, какой-то предсмертный хрип. Он падает, утыкаясь лицом в грязь и заботясь только о том, чтобы сохранить сумку.
«Вставай, тебе не нужно бояться, — говорит голос. — Отчего ты боишься людей? Это же просто люди. Они отстреливают бродячих собак. Встань и иди вперед…»
Ян проходит мимо спецназовцев в полном вооружении и противогазах. Солдаты не обращают на него никакого внимания: у них есть дела поважнее — убрать собачьи трупы, например.
А коридор ведет Яна дальше — чтобы упереться в темное пространство.
— Что там, что? — спрашивает Ян, оглядываясь. Ему кажется, что стоит всего лишь сделать шаг — и он пропадет, умрет навеки, растворится полностью в этой тьме.
Голос отвечает, но не сразу, как будто дает Яну время самому обо всем догадаться:
«Это — неведомое. Неведомое, которое охотится на людей… Иди — твоя цель там…»
Ян делает шаг — и просыпается в холодном поту…
С тех пор, как он оказался здесь, в О.С.Б., сон повторялся, притом — несколько раз, становясь все более и более реальным. И этот сон был с чем-то связан — с чем-то, что Ян так и не исполнил. Однако расшифровать свои кошмарные видения он был не в состоянии.
…Котенок, как всегда после обеда, подошел к своему человеку — просто помурлыкать у него на коленях. Кошек здесь привечали и кормили ничуть не хуже людей, даже чаще. В принципе, миски стояли для них в углу столовой постоянно. Но так уж было заведено — если обедают люди, к ним непременно присоединяются четвероногие сотрудники О.С.Б. Именно сотрудники, была у этих кошек, которые могут ходить в Запределье, некоторая своя, отведенная им роль — едва ли не четвертого подразделения.
— Как мне тебя назвать? — вслух подумал Ян, погладив мурлыкающий крохотный комочек шерсти.
Тут же посыпались предложения — от самого обыкновенного Мурзика или Васьки, до чего-то более экзотичного.
— Ты его в Запределье нашел? — спросил Яна подошедший Эд.
